Квартира в Париже

– Девушки в клубе. У нас нет семей. Нет денег. Некоторые сбежали из дома. Некоторые – многие – нелегалы. – Она наклоняется к нам. – А еще у них наши паспорта.

– Значит, ты не можешь уехать из страны, – говорю я, поворачиваясь к Тео. – Это же просто чудовищно.

– Я все равно не могу туда вернуться, – внезапно яростно говорит она. – В Сербию. Дома… дома не очень хорошая ситуация, – добавляет она, защищая себя. – Но я никогда не думала… я никогда не думала, что окажусь в таком месте. – Они понимают, что мы не пойдем в полицию. Один из клиентов вроде сам полицейский. Из тех, из верхушек. Другие заведения закрывают. Но не это место.

– Ты правда сможешь это доказать? – спрашивает Тео, наклоняясь вперед.

На его слова она оглядывается через плечо и понижает голос. Затем она кивает.

– Я фотографирую. Есть фотография так называемого полицейского.

– У тебя есть фотографии? – Тео нетерпеливо наклоняется вперед.

– Они забирают наши телефоны. Но когда я начала общаться с Беном, он подарил мне фотоаппарат. Я собиралась отдать это твоему брату. – Она лезет в карман своей кожаной куртки и достает карту памяти. Она подталкивает ее через стол ко мне. – Это не такие уж хорошие фотографии. Мне нужно было быть осторожной. Но я думаю, этого хватит.

– Я возьму их, – говорит Тео, протягивая руку.

– Нет, – Ирина глядит прямо на меня. – Не он. Только ты.

– Спасибо. – Я беру карту и кладу в карман своей куртки.

– Я сожалею, – говорю я, потому что мне кажется важным это сказать. – Сожалею, что это случилось с тобой.

Она, съежившись, пожимает плечами.

– Может быть, это лучше, чем остальное. Знаешь ли… По крайней мере, тебя не убьют в конце переулка или в Булонском лесу, или не изнасилуют в машине какого-то парня. За нами больше следят. А иногда покупают нам подарки, чтобы нам было приятно. Некоторым девушкам покупают красивую одежду, украшения. Некоторые ходят на свидания, становятся подружками. Все счастливы.

Вот только она совсем не выглядит счастливой.

– Ходят слухи… – Она наклоняется ближе, говорит тише.

– Что? – спрашивает Тео.

– Что жена владельца тоже оттуда.

Я пристально смотрю на нее.

– Из этого клуба?

– Ага. Что она была одной из девушек. Так что, я думаю, кто-то преуспел.

Я пытаюсь это переварить. Софи Менье? Бриллиантовые серьги, шелковые рубашки, ледяной взгляд, квартира в пентхаусе, чувство превосходства над остальными… она была одной из них? Секс-работницей?

– Но богатые мужья не для всех. Некоторые девушки, знаете ли… заболевают. Мы стараемся предохраняться. Но некоторые мужчины – они отказываются их надевать. Или снимают их тайком.

– Ты про ИППП? – спрашиваю я.

– Да. – А затем едва слышно. – Я кое-что подцепила. – Она морщится от стыда и отвращения. – После этого я поняла, что нужно как-то уйти. И некоторые девушки беременеют. Такое случается, понимаете? Говорят, очень давно была девушка, которая забеременела, она хотела сохранить ребенка, или, может быть, было уже поздно что-то делать… в любом случае, говорят, когда она начала… – Она изображает, как сгибается пополам от боли.

– Рожать?

– Да. Когда это началось, она пришла в клуб; идти ей было больше некуда. Когда ты нелегал, тебе страшно ложиться в больницу. Она родила ребенка в клубе. Но они сказали, что роды были сложные. Слишком много крови. Они забрали ее тело, и никто никогда не узнал о ее существовании. Никаких проблем. Потому что она была нелегалом.

Господи боже.

– И ты рассказала все это Бену? – спрашиваю я ее.

– Да. Он сказал, что позаботится обо мне. Поможет мне выбраться. Начать все заново. Я говорю по-английски. Я умная. Хочу нормальную работу. Официанткой, что-то такое. Потому что… – Ее голос дрожит. Она подносит руку к глазам. Я вижу, как блестят слезы. Она смахивает их тыльной стороной ладони, почти сердито, как будто у нее нет времени на что-то вроде слез. – Это не то, ради чего я приехала в эту страну. Я приехала за новой жизнью.

И хотя я никогда не плачу, я чувствую, как у меня щиплет в глазах. Я понимаю ее. Каждая девушка заслуживает этого. Шанса на новую жизнь.

МИМИ

Четвертый этаж

Я сижу здесь, на своей кровати, всматриваясь в темноту его квартиры, и вспоминаю. На его ноутбуке три дня назад я прочитала о месте с запертой комнатой. О том, что происходило в тех комнатах. О женщинах. Мужчинах.

О том, как все было – и есть – связано с этим местом. С нашей семьей.

Приступ тошноты. Все написанное, это ошибка. Это не может быть правдой. Но там были имена. Там были детали. Столько чудовищных подробностей. И папа…

Это неправда. Я отказывалась в это верить. Но разум подсказывает, что все это правда.