Квартира за выездом

«Это тонкая и кропотливая работа. Реставрация документов на бумажной основе начинается с очистки листов от пыли и проверки текста на текучесть, так как загрязнения с документа удаляют влажной марлей. Если на документе обнаружен грибок, обязательна дезинфекция. Весь реставрационный процесс проводится на специальном столе с подсветкой, чтобы были хорошо видны все изъяны документов. Разрывы листов заделывают специальной бумагой, которую наклеивают на документ с помощью специально приготовленного клея (клей варят специалисты архива). Разрушающиеся тонкие листы укрепляются с помощью реставрационной бумаги, а в случае сильного разрушения и потери механической прочности документ укрепляют способом дублирования на конденсаторную или микалентную (из волокон натурального хлопка, соединенных крахмалом) бумагу» – рассказывал Виктор.

Нина слушала с интересом, и даже рассказала ему о том, как занималась с Иваном Анатольевичем живописью и как она пыталась съесть земляничину с его картины.

– Так мы с вами коллеги, Ниночка! – обрадовался реставратор. Нина кивнула в ответ и не выдержав, зашептала ему на ухо про платье Светланы Владимировны, в котором она похожа на щитомордника Палласа.

Через минуту оба увлечённо спорили: Виктор опровергал Нинины определения оттенков (глиняно-коричневый и коричневая сепия) и утверждал, что платье ведущего археографа серо-коричневого цвета в сочетании с коричневым оленьевым… Или коричневым блошиным, чёрт её разберёт, у неё совершенно нет вкуса.

– Тогда уж насыщенный жёлто-коричневый или цвет кожаного седла для лошади, – не сдавалась Нина.

– Нина, при всём моём уважении… вы ни черта не разбираетесь в цветах.

– Скажите это щитоморднику Палласа.

– Всенепременно. Если вы об этом просите, я ей скажу. Ему. Но ведь он меня укусит. Она, то есть. Жена.

– Светлана Владимировна? Она что, ваша жена?– Жена. Вы не знали? Вы так очаровательно краснеете… Вижу, что не знали. Я не обижаюсь. Тем более, что вы правы. Змея. И лучшая из них – змея, это сказал о женщинах Паллад. Вы знаете, кто такой Паллад, Ниночка?

– Знаю. Древнегреческий поэт, жил в четвёртом веке до нашей эры, вторая половина.

– Вторая половина чего?

– Четвёртого века, господин реставратор.

Виктор собрался ответить, но Светлана Владимировна дёрнула его за рукав, зашипела по-змеиному:

– Мы тут ночевать остаёмся? Все наши уже ушли, мы одни сидим…

– Нинка, тебе не жить, – зловещим шёпотом пообещала методист Марина, вставая из-за стола.

Её слова сбылись через неделю.

* * *

Домой Нина вернулась затемно, дверь в свою комнату открывала осторожно – свет в коридоре погашен, значит, все уже спят. Но ключом всё-таки звякнула: уронила, чертыхнулась, подняла и… встретилась глазами с Раей. Картина называется «Не ждали», подумала Нина и рассмеялась.

– Раиса Петровна? Добрый вечер. А вы почему не спите? Вообще-то ночь уже…

– Вот именно что ночь. А тебя нет и нет. Где была-то?

– На работе задержалась, у начальства юбилей, мы отмечали.

– Оно и видно, что отмечали. Расскажешь?

– Да нечего рассказывать. Торжественная часть, потом фуршет, потом по домам разошлись.

– На подарок-то деньги собирали? Много собрали-то?

– Собирали, конечно. Я не знаю сколько, я не спрашивала. Тёть Рай, я спать пойду, мне завтра на работу.

Вот же рыба-прилипала! Всё ей расскажи, а она расскажет всему дому. Отделавшись от Раи, Нина умылась, почистила зубы и заперла дверь на два оборота ключа. Так спокойнее. Всё. Спать. Но заснуть не получалось, перед глазами мелькали лица, суетились официанты в белых фартуках, звенели бокалы, звучали голоса, сливаясь с ресторанной музыкой в праздничную какофонию. Промучившись полчаса, Нина не выдержала и встала. Набросила на плечи бабушкину тёплую шаль и устроилась в кресле вдвоём с плюшевым мишкой, который сидел там один и которому тоже было не до сна: стеклянные пуговки глаз смотрели вопросительно.

– Ты почему так смотришь? – шёпотом спросила Нина. – Ну да, да! Я немного выпила… немного больше, чем надо. Но я не сделала ничего такого, о чём мне придётся жалеть. Что?.. Сделала?.. Диах, диах…(груз.: ну да, ну да). Но я же не знала, что он Светланин муж, мы с ним просто разговаривали, ничего больше. Я даже танцевать отказалась, когда он пригласил. Что?.. Светлана Владимировна всё равно обиделась? Да, Мишунь, она разозлилась не на шутку, а я подумала, что она объелась… Ха-ха-ха! Завтра мне достанется… Отсчитают сдачу, получу за всё сполна. Это ещё счастье, что она про щитомордника не слышала… Ха-ха-ха!

– Ооо, оо-о-о, – засмеялся Мишунь, высунув из пасти красный фетровый язычок, за который маленькая Нина когда-то потянула, и язык оторвался. Бабушка Машико пришивала мишке язык штопальной иглой, а Нина заливалась слезами, представляя как ему больно, но он не может об этом сказать.

Нина приложила к плюшевой морде ладонь:

–Тише, а то нас с тобой услышат соседи.