Квартирант

«Просто я не уверен надо ли тебя втягивать в это небезопасное мероприятие, и я уже молчу о тайне следствия и тому подобное.»

И тут я психанула. «Значит использовать меня и мою квартиру, как штаб военных действий можно. Подозревать меня тоже можно. А вот как дело до дела доходит, то тайна следствия, йоханый бабай.»

Сергей часто моргал глазами и периодически шевелил губами, видать подыскивал подходящие слова.

Резко развернувшись, ринулась в комнаты, при этом я запуталась в своих ногах, и кот запутался в моих ногах. Коту повезло больше, он успел лихо удрать невредимым или почти невредимым. А вот мне повезло меньше, точнее совсем не повезло. Я упала на пол. При чем упала сплошным шлепком об пол. Как говорится, диагноз – удар всей бабкой оземь. Нос разбит. Крови немного, но есть. Сережа успокаивает, жалеет. Я белугой вою. Кот орет из комнаты. Все при деле. На пороге кухни стоит старушка с платочком и сумкой в руках. Занавес.

Глава 3 Аутолиз

Это слово часто употребляли эксперты. Я достаточно долго пыталась понять его значение, более того почитала в интернете и, хоть и с трудом, но все-таки разобралась. Если в двух словах, то аутолиз – это, например, процесс исчезновения хвоста у головастика в период его трансформации в лягушку. Именно этим процессом я могла назвать свое теперешнее состояние. Я исчезала. Да, я исчезала и при этом я трансформировалась в другого человека. Какие-то черты моего характера исчезали, а какие-то новые для меня наоборот появлялись. Я стала более подозрительной, но менее нервной. Мое спокойствие даже граничило с какой-то безмятежностью. Благодаря Сереже я чувствовала себя более защищенной, чем раньше. Наверное, именно так чувствует себя человек, который научился не просто держаться на воде, а плавать. И именно эти люди чаще всего стают жертвами утопления, так как излишняя самоуверенность приводит их к непоправимым последствиям. Вот и я потеряла былую бдительность и самостоятельность. Когда старушка появилась на пороге моей кухни, я занималась тем, что очень и очень себя жалела при этом самозабвенно рыдала. Боковым зрением я конечно ее заметила, но значения особого этому не придала – то ли я уже привыкла к неожиданному появлению людей у меня на пороге, то ли действительно чувство жалости к себе побороло мое чувство любопытства к старушке. Она спокойно и как-то отрешенно осмотрела кухню, меня и Сережу на полу. С легким интересом остановила свой взгляд на моем слегка окровавленном лице. Открыла свою сумку, которая была больше похожа на саквояж, да и вся старушка сильно напоминала старуху Шапокляк. И когда она открыла сумку, я даже не удивилась бы, если бы оттуда выпрыгнула крыса Лариса. Крысы не последовало, а вот набор медикаментов для оказания первой медицинской помощи она достала и очень умело их использовала, когда приводила мое лицо в порядок. От нее приятно пахло, руки, шея и декольте были очень старыми, хотя и ухоженными, а вот фигура и лицо были моложавыми, даже мальчишескими. Простые брючки и джемпер, плюс блузочка в мелкий цветочек могли быть как дешевыми вещами no name, так и дорогими брендовыми. Обувь была определенно качественной, удобной и дорогой. Саквояж был под стать обуви – мягкая, слегка помятая кожа так и манила пощупать и погладить ее. Свою верхнюю одежду старушка сложила подкладом наружу и положила на подлокотник кресла. Я-таки из-под тешка прикоснулась к сумке.

«Именно поэтому я не смогла себе отказать в покупке этого багажа», – голос у нее был намного мощнее, чем выглядела она вся сама, и обладал, не побоюсь этого слова, притягательной хрипотцой курильщика, хотя табаком от нее не пахло. Я машинально после ее слов отдернула от сумки руку.

«Простите».

«Да что Вы, деточка, жмакайте сумку на здоровье. Она от этого только лучше будет. Багаж очень даже новый и не музейный экспонат, в отличии от меня. Это я уже антиквариат – так сказать живая мумия», – при этом она как-то зловеще хохотнула.