Квази-мо

Как правило, красота и ум имеют обратно пропорциональную зависимость, а народная мудрость гласит — с лица воду не пить. Просто у меня пока не созрело желание остепеняться и быть примерным семьянином, выходя к обеду в стеганой курточке, расшитой золотыми шнурами на манер гусарского ментика. Так лучше я пощеголяю в настоящем ментике и погусарю на свободе, прежде чем сменить гул битвы на уютный вечерний романс при свете торшера у мягкого кресла.

Можно было бы заняться описанием моих похождений и прелестей встречавшихся мне женщин, но будет ли это порядочным с моей стороны? Говорю прямо — нет.

Мне всегда претит быть в компаниях, где основным лейтмотивом всех рассказов являются трёп о том, кто и сколько выпил, кто, кого и где трахнул и как она была в постели.

Конечно, есть любители таких историй и на рассказанную историю они выставляют две своих, совершенно не понимая того, что компрометируют себя и своих партнеров. А кое-кто все это наматывает на ус, а потом шантажирует людей, заставляя их делать то, что делать они не хотят. И если им сказать, кто их подставил по полной программе, то сколько разбитых шандалами и бутылками из-под шампанского голов будет обрабатываться врачами из травмпунктов — это даже учету не подлежит.

Что сделаешь, когда интеллект так называемого света опускается на уровень плинтуса? Собственно говоря, интеллект света никогда не поднимался выше. Пушкин погиб в этом свете. Лермонтов называл его «завистливым и душным». Практически все люди, составляющие гордость Богославии и всего мира, старались обходиться без светских мероприятий. Я — тем более. Сейчас же ушлый читателей посмеется над моими последними словами и вспомнит анекдот о том, как один человек лежит утром в постели и меланхолически говорит:

— Ленин умер. Сталин умер. И мне что-то нездоровится…

Нет, я манией величия не страдаю, но все равно хочется оставить какой-то след на земле, пусть даже вот этими дневниковыми записями, которые я излагаю в произвольной форме по мере совершения того или иного события.

— Алексей Алексеевич, — Васильевна подошла неслышно и даже напугала меня, сбив с мыслительного процесса и своей будущности и о смысле жизни вообще.

— Слушаю вас, Васильевна, — сказал я с улыбкой, потому что сердиться на эту женщину совершенно нельзя. Ее как бы и не видно и не слышно, но в доме всегда чистота и кормит меня так, как ни в каком ресторане не подают. Она да Василий мои самые доверенные люди.

— Алексей Алексеевич, — сказала Васильевна, — вы уж меня извините, что беспокою вас, когда вы что-то пишете, да вот я подумала, что вам бы не помешало и секретаря иметь, чтобы мысли ваши никуда не пропадали. Чтобы вы говорили, а кто-то записывал за вами. Так и пишется быстрее и мысли не пропадают. Резуме (не вздумайте переправлять это слово и уродовать ее говор своими буквами «ю») вот одной девушки. Сама учительница богославского языка, знает скоропись, и языки иностранные изучает. Она племянница моя троюродная. Родственница дальняя, да родственников-то у меня по пальцам одной руки можно пересчитать, так что она как бы близкая мне, а я уж за нее поручусь.

— Спасибо, Васильевна, — сказал я с улыбкой, — я обязательно посмотрю резюме и скажу вам, что и как.

— Молодец женщина, — подумал я, глядя ей вслед, — попала в самую точку. Я давно уже подумывал нанять на работу секретаря. Сколько раз было, что перед тем как уснуть, вдруг приходила какая-то умная мысль или стихи вдруг рождались так явственно, что думаешь, вот встану утром и запишу. И ведь утром даже не можешь вспомнить, о чем ты думал. Все тома умных мыслей древних, средних и нынешних веков составлялись не авторами этих мыслей, а их секретарями. Тот же сборник афоризмов господина Черномырдина Виктора Степановича составлялся не им, а его биографом.

Я посмотрел на листок резюме. Маленькая фотография симпатичной девушки. Двадцать семь лет. Институт закончила позже меня. Факультет богославского языка. Знает стенографию. Пишет стихи. Занимается литературным творчеством. Это вообще-то положительно, но ведь и я занимаюсь литературным творчеством и пишу стихи. Если возьму ее к себе секретарем, то у меня будет конкурент. Обязательно окажется, что она пишет лучше меня, и стихи у нее складнее и вообще. Никогда она не будет моим секретарем. Извините, Васильевна, но я возьму в секретари мужчину. Да, именно так. Потому что секретарь-женщина мне может понравиться. А когда женщина нравится, то мужчина распускает хвост как павлин и становится глупым как фазан. Вот тут-то из него и делают дичь в жареном виде на золоченом блюде. Фиг вам.

Глава 31

После суток раздумий я сказал Васильевне, чтобы она пригласила свою протеже для собеседования.

Встреча с девушкой прошла ровно. Можно даже сказать — спокойно. Зовут ее Татьяна.

   В любом романе есть Татьяна
   И для нее есть добрый гений,
   Печальный демон без изъяна
   С известным именем Евгений.