Квази-мо

Все стояли и смотрели на меня так, как смотрят на людей, которые то ли начинают чудить, то ли они сами по себе сошли с ума и ничего путного от них ждать не приходится.

Я закрыл дверь кабинета на ключ, открыл сундук, уселся поудобнее, и вдруг услышал стук в дверь.

— Чего там еще? — крикнул я.

— А нам здесь оставаться или можно куда-то уйти? — спросила секретарь.

— Чего хотите, то и делайте, — крикнул я и закрыл крышку сундука. — Идите хоть к черту, — подумал я и вдруг увидел, что я иду по многолюдной улице в большом городе. В моей руке кожаный портфель с ярлычком «Made in Hungary». В портфеле было что-то тяжеленькое. Я открыл и посмотрел. Точно бутылка водки. «Столичная». Бутылка марочного вермута. Палка полукопченой колбасы. Банка огурчиков и банка неочищенных томатов с ярлыками «Bulgarplodimpex». Кусок сыра. Четыре крупных марокканских апельсина и небольшая коробка шоколадных конфет «Птичье молоко» Бабаевской кондитерской фабрики. Такая небольшая коробочка, в которой конфеты лежат в два ряда одна к другой и этих конфет там намного больше, чем в огромной и раскрашенной коробке стоимостью раз в десять дороже этой коробочки. Люди платят деньги за полиграфию, а не за шоколад.

— Мужик, дай пятьдесят копеек, — какой-то небритый тип протягивал ко мне руку. В его глазах светилось крупными буквами: «Войди в положение, трубы горят, не дай сдохнуть представителю славной когорты мужского населения нашей Родины», — ты не бойся, я за небесплатно, я отработаю, — частил он, почувствовав в моем лице того, кто может помочь.

— Ну и как ты отработаешь? — спросил я из чистого любопытства, продолжая движение по улице, которая, судя по надписи на доме, называлась проспект Мира.

— А хочешь, я тебя рассмешу? — сказал мужичок. — Если ты рассмеешься, то дашь мне полтинник, если нет, то на нет и суда нет.

— Ну, давай, рассмеши, — сказал я и сунул руку в карман, чтобы проверить, есть у меня деньги или нет. Какая-то мелочь в кармане была.

Мужичок оглянулся по сторонам и побежал к троллейбусной остановке. К остановке только что подошел троллейбус номер четыре. Мужичонка схватился за свисающие сзади веревки и потянул «рога» троллейбуса на себя. Тут же он обратился к полненькому интеллигентному мужчине в плаще и при портфеле, возможно, с таким же продуктовым набором.

— Мужчина, подержите веревки, мне нужно кое-что исправить и обесточить троллейбус, — очень даже уверенно как заправский водитель троллейбуса попросил он.

Мужчина взялся за веревки и для удобства зажал портфель между ногами, чтобы руки были свободны.

А в это время водитель троллейбуса тщетно пытался сдвинуть с места свой корабль больших проспектов и что он ни делал, электромашина не реагировала. Выйдя из транспортного средства, он увидел, что «рога» не касаются контактных проводов, а зайдя за машину, увидел интеллигента, добросовестно выполнявшего просьбу подержать веревки.

— Ты что делаешь, мать-перемать, — закричал водитель и кинулся на интеллигента в драку. Тот отпустил веревки, «рога» коснулись проводов и троллейбус дернулся. Водителя как ветром сдуло, а мне и вроде бы смешно, и вроде бы не смешно. Я достал из кармана мелочь, отсчитал пятьдесят копеек и дал шутнику:

— Держи, заработал, — сказал я.

— А хочешь, я тебя со Сталиным познакомлю? — предложил мне мужичок.

Я молча покрутил у виска указательным пальцем и пошел вперед, стараясь сообразить, где это я и в каком городе есть проспект Мира. По моим размышлениям выходило, что проспект Мира есть в каждом городе. И по проспекту гуляют как по миру. Так обычно называли все улицы и проспекты, носившие имя Сталина.

— Не, мужик, я серьезно, — забежал передо мной мой знакомец, — ты не жадный как все и мне тоже не жаль поделиться нашими достопримечательностями.

— Это какими нашими? — спросил я.

— Нашими, значит нижнемосковскими, — сказал он.

— А что есть верхнемосковские достопримечательности? — снова спросил я.

— Не знаю, я не слыхал, — сказал мужичок, — но Сталин настоящий, он там давно живет. У них во дворе и Ленин с Троцким тоже проживают.

— Это в мавзолее, что ли? — спросил я.

— В каком мавзолее? — удивился мужичок.

— Ну, который на Красной площади, — усмехнулся я.

— Ну, ты даешь, — как-то с подозрением сказал мужик, — на Красной площади отродясь никаких мавзолеев не было, да и не в наших это традициях покойников не хоронить. Хотя, как сказать, мы здесь все покойники, хотя живем почему-то. Плохо, но живем. Так знакомить тебя со Сталиным или нет?

— Ну, пойдем, познакомишь, — сказал я. Просто не хотелось обижать мужичка, и интересно было посмотреть на двойника Сталина в странном городе Нижнемосковске.

Глава 33