Квест а,б,в,г…

Тут князь Волков осознал, что отчасти неправ — в нормальном мире оставалось много хорошего. Как минимум, как раз отопление — тут вон — сидишь у камина, а чуть голову повернул, пар изо рта идет. Совершенно не протапливаются эти знаменитые барские усадьбы. Или это в конкретном полковничьем доме такие проблемы?

Бро решительно встал. Нужно идти. Дама ждет, мерзнет, надеется. Тут дело чести. В конце концов, она самостоятельная и вдовая особа, не особенно ее скомпрометируем ночным свиданием. Да и вообще случай такого знакомства далеко не в каждом учебном задании попадается. До сих пор в экзаменационных билетах маркграфини вообще не фигурировали.

Коридор был ледяным и вымершим. Поистине странен этот дом — все в нем пропадает и рассасывается, одна стужа остается. Стараясь ступать потише, князь Волков крался по скрипучему паркету. Злосчастная рюмка алкоголя и предчувствия — как дурные, так и самые согревающие — кружили голову. Бро вынул пистолет — осмотрел. Да черт его, карманную каналью, знает — два ствола, два курка, довольно миниатюрный. Надо думать, заряжен. В любом случае, дополнительных патронов, зарядов и картечин двоечнику в этом странном задании не выдали.

Вот покои маркграфини — тускло горят свечи у двери, пустота. Бро осторожно поскребся в бело-лакированную, чуть облупленную дверь. Преграда тут же распахнулась.

— Князь! Наконец-то, о main Gott! — шепотом вскричала маркграфиня, весьма обольстительно и безысходно ломая руки.

Вот красиво тогда говорили: «ломая руки» и «в неглиже». Бро как-то не до конца понимал истинного смысла выражений — но вот руки увидел и проникся. С неглиже было сложнее — в данных погодных условиях наряд дамы дополнялся шубой, но несомненно это оно — усиленное неглиже. Ух!

— Ваше Мекленбургское сиятельство… — начал князь Волков, уже несколько утеряв заготовленную мысль.

— Князь, я ни в чем вас не обязывать, — Луиза-Фредерика интимно схватила двоечника за руку. — Ночь, одинокий фрау, es ist hundekalt. Ви — привлекательн, я — чертовски красива, чего зря Zeit терять?

Вот она — классическая немецкая практичность. Как можно отказать такой женщине⁈

Руки князя обвили тонкий, шелково-атласный, в лентах и бантах, стан дамы — под шубой он был такой упоительно теплый, беззащитный, упругий и чертовски сексапильный. Столько достоинств — и вот же они.

В порывистом поцелуе и верхней одежде рухнули на постель, не размыкая объятий, заерзали, спешно заползая под пуховые одеяла…

Ах, эти непроглядные мраки середины трещащей морозом, покалывающей снегом и льдом, январской русской зимы! Хлад и тьма на долгие версты кругом, только под одеялами и теплится жизнь. Славна ночь, если укрыться с головой, если сбежать в те оазисы любви и неги.

Жарко Бро стало почти сразу. Конечно, частично виновата неснятая одежда и сапоги, но суть эффекта совершенно в ином. О немках принято считать: холодноваты и просты в любви, как комлевые бревна 1-го сорта (в хорошем смысле этой древозаготовительной классификации). Ложь и наговоры! Истинная мекленбургская благородная фрау — это… ого, что это за фрау!

Временами Бро не сдерживался и выл в перину и мех шубы, пытаясь заглушить свои восторги. Луиза-Фредерика оказалась опытна в любви, технична и страстна, как… Скромность в воспитании и полная занятость всех чувств и тела не позволяла двоечнику привести достойное сравнение. Он старался соответствовать уровню дамы. И получалось!

…На миг откинули необъятную и неуклюжую верхнюю перину. Холод показался чудесен, маркграфиня пылала лицом, локоны рассыпавшейся прически серебрились заоконным инеем. Богиня! Бро пытался вернуть на место закатившиеся от блаженства глаза и полюбоваться, но не очень получалось.

— Замерзнем, mein lieber! — шепнула красавица, вновь впиваясь поцелуем в губы потрясенного любовника. — Arbeiten, vorwarts!

Бро с величайшей готовностью нырнул в горячие пучины перин и возбуждений. Простыни, подушки, меха шубы, банты чулок и рубашек, обжигающая плоть, требовательные руки-ноги-пальцы-ресницы, разгоряченные упругие возвышенности и чарующие впадины кружились вихрем бесподобной карусели.

— О, das ist fantastisch!

«Они и правда так стонут⁈ — изумился Бро, отвечая на томные вскрики делом. 'Вот отчего бы мне иностранные языки не сдавать? Что толку от этой заумной литературы и тропов, когда и так все понятно?»

Еще бы, Луиза-Фредерика умела доходчиво объяснять, да и проверять немедленно выполненное задание, о, еще как умела! У Бро мелькнула догадка о причинах нынешнего вдовствующего состояния партнерши, но тут покойному маркграфу стоило только позавидовать — уйти из жизни столь славным обессиленным образом дано лишь редким счастливцам. Какая благородная смерть!

…— Noch nicht! Schneller! — требовала-стонала дама. — И сюда, ну же!

Да пребудет вечно живо и здорово наше Минпросвещения и люди, призвавшие ЕГЭ в нашу реальность! Чудесные мгновения, воистину — зачет!

Ах, эти губы, руки и ритмы! Бро не понимал как сдерживается, но сдерживался, ему и помогали. Не надо нам утра и перерывов!