Квест с привидениями

– Сумма могла округлиться до ста тысяч за счет процентов. Кто тебе дал восемьдесят тысяч?

После того, что Любовь Яковлевна узнала про делишки Альфонсо, она потеряла к мужчине всякое уважение. И даже не заметила, как перешла с ним на «ты». Со своей стороны сам Альфонсо воспринял это как должное. Небось, не чужие, в одной лодке плывут.

– Одна неврастеничка мне эти деньги дала. Ольга ее зовут. Столько ее уговаривать пришлось, что под конец я у нее и брать-то не хотел. Она по этим деньгам так убивалась, словно в евро, а не в рублях мне давала. Жмотина! Крохоборка!

Конечно, когда берешь чужие, то и восемьдесят тысяч кажутся копейками. Это Любовь Яковлевна хорошо понимала. Но когда приходит время отдавать те же восемьдесят тысяч, их ценность неожиданно и многократно увеличивается. И это уже не копейки, а несметные сокровища. Неспроста же говорят люди: «Берешь чужое и на время, а отдаешь свое и навсегда»! В свою очередь, чтобы вернуть собственные кровные, некоторые товарищи пойдут на любые ухищрения.

– Можно получить координаты этой твоей кредиторши?

– Телефонный номер могу дать, других ее координат у меня нет.

– Не помнишь адрес человека, у которого брал деньги в долг?

– А оно мне надо? Это же она мне одалживала, а не я ей. Понадобился бы, небось, нашла бы меня и сама. Но коли вам так интересно, то она где-то на Гражданке живет, если я ничего не путаю.

– Телефон диктуй.

– Извольте. При вас ей сам позвоню.

– И скажи, что хочешь вернуть ей долг. С процентами.

– С какими еще процентами? Про проценты разговора не было.

– Скажи, как велено!

– Воля ваша. Может, тогда сами будете ей и деньги возвращать?

Каков нахал!

– Эта Оля может стоять за похищением Жени, – растолковала недотепе Любовь Яковлевна. – За мальчика попросили выкуп – сто тысяч рублей.

– Смешная сумма для наших дней, – фыркнул Альфонсо. – Что за похитители такие мелочные?

– Оля твоя честная девушка?

– Думаю, что да. Раз у нее больших денег не было, значит, честная.

– Вот она и просит лишь то, что ты ей должен. Плюс небольшие проценты.

После этого Альфонсо безропотно согласился позвонить Оле. Но разговаривал он по телефону недолго. И весь разговор состоял из отдельных возгласов:

– Да вы что! Не может быть! Ох, какое горе!

И по мере того, как разговор продолжался, Альфонсо выглядел все более и более кисло.

– Да, да, – твердил он, – я все понимаю. Я постараюсь. Честное слово, как только смогу, в тот же миг!

А под конец даже выдал:

– Примите мои глубочайшие соболезнования!

Когда он положил смартфон, Любовь Яковлевна уже примерно представляла, что сейчас услышит.

– Ну что?

– Померла Оленька! – печально произнес Альфонсо. – Под машину угодила. Месяц тому назад дело было. С сестрой ее разговаривал, на сороковины приглашает.

– Пойдешь?

– Надо бы сходить. Тем более что там памятник надо ставить. И мать у них инвалид, про смерть Оли узнала, совсем ей плохо стало. В больнице лежит, лекарства дорогущие требуются.

– Им бы сейчас те восемьдесят тысяч, которые ты у Оли брал, были бы очень кстати.

Альфонсо надулся.

– Слушайте, что вы меня все этими деньгами попрекаете? Я же не себе их взял! Меня самого кинули! Вот найду этого гада Сержа, тогда и верну всем деньги!

– Ага, найдешь ты его, как же!

– Найду! Я уже навел справки и знаю, где он спрятался. Можете не сомневаться, вернет он мне денежки. Все до последней копеечки вернет. И еще это… как вы сказали, с процентами!

Но Любовь Яковлевна эти слова всерьез не восприняла. Обычный треп жалкого неудачника, которого кинул приятель, но он еще хорохорится, пыжится и пытается изобразить, будто он по-прежнему крутой и все проблемы ему по плечу.

– Скольким женщинам ты должен?

– Пяти. То есть, теперь получается, что уже трем. Оленька под машину попала. Лилия от сердечного приступа скончалась. Остались Эстер и Анжела. Но они сестры, им если возвращать, то сразу обеим надо. И еще одна женщина, но она перебьется.

– Почему?

– Пусть подождет.

– Может, и она погибла?

– Нет, живехонька.

Говорил Альфонсо так уверенно, словно видел эту женщину только что и не сомневался в ее добром здравии.

– Но этой бабе я много больше ста тысяч должен. Так что и выкуп она бы больше просить стала.

– А эти Эстер с Анжелой? Они могут стоять за похищением Жени?

– Кто их знает. Девчонки озорные. Если в шутку, то могли и подстроить каверзу.

Хороши шутки!

– Сколько ты им должен?

– Сто одной и сто другой. Двести тридцать тысяч по ровному счету.

– А тридцать откуда взялись?

– Я у них потом еще брал.

Похоже, что ни стыда у Альфонсо не было, ни совести. Но и девчонки хороши. Если один раз человек не вернул тебе долг, зачем же ты даешь ему снова?

– Звони им!

Альфонсо позвонил сначала одной, потом другой. Но ни до кого так и не дозвонился.

– Странно. Они обычно сразу же отвечают. Это же их хлеб. Позвоню им на рабочий номер.

Едва соединение было установлено, как Любовь Яковлевна услышала характерные стоны. Кому-то на другом конце провода было так хорошо, что он хотел, чтобы об этом знали все вокруг. Брови у учительницы поползли от удивления вверх. А вот Альфонсо и глазом ни моргнул.