Квинт Лициний 4

Мэри уцепилась в его плечо.

- Нет, - простонал Арлен, опять подхватывая сломанную руку, - нет же...

Я торопливо полез из-за стола. Помочь я мог немногим, но вдруг?

Пока шел эти десять метров до Арлена, с лицами окруживших его людей произошла странная метаморфоза - их начало перекашивать. Мэри отпустила плечо и с недоумением рассматривала свои испачканные чем-то пальцы, а даже затем понюхала их. Губы Чернобурки беззвучно зашевелились.

Тут я, наконец, дошел, учуял запах и все понял.

- Упал, - подтвердил мою догадку Арлен, - в яму упал...

Круг сразу стал чуть шире, а на лице у фельдшера поселилось выражение профессиональной небрезгливости.

- Пройдешь немного? - спросил он участливо.

Арлен, поморщившись, кивнул, и его повели к палатке медиков.

Мэри отставила руку далеко в сторону и торопливо зашагала по направлению к умывальникам, за ней, чуть поколебавшись, двинулась все так же безмолвно что-то выговаривающая Чернобурка.

Вокруг озабоченно галдели, а я стоял, охваченный неясным подозрением: на ум мне успела прийти одна армейская байка.

"Нога по доске поехала?" - встревоженно потер себе лоб. - "Да нет, не может быть... И все же... Нет, надо проверить".

С тем я и ускользнул в лес. Вот там уже была ночь, и я включил фонарик.

Осторожно заглянул в туалетную яму. Ну да, по следам на дне было видно, что там кто-то копошился...

Я опустился на корточки, разглядывая брошенные через канаву доски, и с облегчением выдохнул. Нет, никто их ничем не намазал.

"Слава богу!" - порадовался я, поднимаясь. - "Сам! Сам навернулся. А Мэри повезло так повезло"!

Тут мне в голову пришла еще одна идея, и улыбка моя померкла. Я постоял, гипнотизируя взглядом доски, потом опять присел. С опаской перевернул одну и скривился, разглядывая лоснящуюся в свете фонаря поверхность.

- Твою мать... - вырвалось из меня негромко. - Как сглазил...

Жир из тушенки! Кто-то намазал доски вытопленным жиром!

"Это ж целая операция была..." - думал я, тоскуя, - "намазать заранее понизу, дождаться, сидя в кустах, пока, накачавшись чаем, от лагеря пойдет именно Арлен, успеть до его подхода перевернуть доску жирной стороной вверх и спрятаться... Да поди еще и под легким наклоном установить..."

Из лагеря доносились взволнованные голоса. Зафыркал, заводясь, УАЗик.

Я выключил фонарик и застыл, обдумывая.

"Ой, ма..." - мысленно простонал, прикидывая размер проблемы, - "операция Комитета, да на дно сортира... Ох, кто-то огребет по самое не балуй. Кто?"

Перед глазами встала Кузя, старательно выковыривающая ломкий белесый жирок из банки. Угу, "я лучок зажарю"... И у костра в последние полчаса я что-то ее не припомню.

- Дура! - в сердцах выкрикнул я в небо, торопливо сдирая с себя куртку.

Стянул майку - а больше нечем, всунулся обратно в куртку и, тихо матерясь, принялся протирать доску.

- Дура, вот дура... - бормотал в отчаянье, - какой, нахер, институт... Селедкой из бочки торговать будешь...

Вдруг меня залило неярким синим светом. Я дернулся, оборачиваясь, и прищурился, пытаясь разглядеть силуэт за фонариком. Раздался легкий щелчок, и резко потемнело.

- Тоже догадался посмотреть? - раздался негромкий голос Алексеича.

Мысли мои заметались в поисках достойного выхода. Как назло, не нашлось ни одной спасительной идеи.

- А вы тихо ходите, - попытался я подольститься к военруку.

Тот присел рядом на корточки, провел пальцем по доске, потом понюхал. Встал и посмотрел в сторону лагеря.

- Дурочка, - тяжело выдохнул в темноту. - Или ты тоже в деле?

Я вяло завозюкал майкой по доске. Время выгадал, но стоящих мыслей так не появилось.

- Я, вроде как, за всех в ответе... - ответил уклончиво.

Алексеич чуть помолчал, что-то обдумывая, потом буркнул:

- О землю потри.

- Что? - не понял я.

- Доски, говорю, о землю потри, - он раздраженно повысил голос, - и подальше, в стороне.

- А-а-а... - протянул я, потрясенно глядя в удаляющуюся спину.

Замер, прислушиваясь: несмотря на лес и темень, наш пузатый военрук уходил бесшумно.

Я повертел в руках майку - она превратилась в холодную жирную тряпку. Засунул в карман, намереваясь незаметно спалить на костре, схватил доски. Со стороны лагеря послышался звук отъезжающего УАЗика, и я почти наугад заспешил вглубь леса - видение осатаневшей от неудачи Чернобурки меня откровенно пугало.

"Хоть бы она с Арленом в больницу уехала!" - взмолился я всем богам сразу.

Метров через пятьдесят мой фонарик нашарил выворотень. Я бросился к нему как к родному и принялся с силой тереть доски о грунт и корни. Потом опять прошелся по ним майкой и поволок сквозь жутко хрустящий подлесок обратно.

"Ну, вот и все", - я установил над ямой вторую доску и потер, очищая, ладони. - "Теперь как повезет. Надеюсь, она не Пинкертон".

Из леса я вывалился весь взвинченный и распаренный. За спиной осталась непроглядная темень, над полем же еще висел сумрак. Костер впереди манил обещанием тепла, и я зашагал на него, перебирая в уме варианты страшных кар.

Впрочем, прошел я недалеко: в негустой еще тени цистерны маялась знакомая фигура. Увидев меня, Кузя решительно выдвинулась наперерез.

- Андрюша... - начала она ласковым голоском.