Квинтэссенция

Испокон веков людей больше всего пугала неизвестность. Шагнуть первым в пропасть никогда не бывает легко. Гвен не имела ни малейшего понятия о том, что её ждёт внутри. Мужчина может понять что-то слишком быстро, может напасть первым, может сбежать и позвать на помощь. Тогда придётся строить новый план, вырабатывать новые способы достижения цели. Гвен планировала закончить всё здесь и сейчас, поэтому собралась с духом и наконец открыла дверь.

Глава 22

Не произошло ничего сверхъестественного. Здание не взорвалось, по Гвен не открыли огонь, мужчина не набросился с кровожадным желанием убивать. Он просто удивлённо посмотрел на вошедшую, словно она нарушала все мыслимые и немыслимые личные границы.

— Извините, а Вы кто? — вежливо спросил он, хотя в голосе слышалась нетерпимость.

— Оливер Саммерс? — ответила вопросом на вопрос Гвен, закрывая за собой дверь. Да, теперь в кабинете стало гораздо опаснее находиться. Но случайные прохожие и посетители не должны были превратиться в случайных свидетелей.

— Вы правильно прочитали табличку на моей двери. А теперь я могу узнать цель Вашего визита? — Оливер поправил очки на переносице. Гвен поёжилась от неожиданного прилива ярости. Сам факт очков выводил её, словно он пытался спрятаться за ними, обмануть её.

— Я Гвенда Прайс, — медленно сказала она, подходя ближе к его столу, но всё ещё оставаясь на безопасном расстоянии. — Дочь Джулии Прайс.

Лицо Оливера на несколько секунд напряглось. Он снял очки.

— Вот оно что… И кем она была? — Гвен непонимающе посмотрела на Оливера, и тогда он пояснил с самодовольной улыбкой на лице: — Сложно запомнить имена и классификации всех своих жертв, понимаешь?

Гвен с криком бросилась на него, не в силах вынести эту словесную перепалку, пусть она ещё толком и не успела начаться. Балка быстро оказалась у неё в руках, Гвен размахнулась и со всей силы ударила в цель. Оливер в последний момент отъехал на стуле назад, спасая себя от шишки на голове. Даже оставив его невредимым, Гвенда исполнила одну из миссий: убрала с лица его улыбочку. Теперь Оливер осознал, что попал в передрягу, из которой придётся выбираться не только переговорами.

— Собираешься устроить тут гладиаторские бои? — зашипел он, оказавшись зажатым между столом, окном и стеной.

— Если придётся, — коротко ответила Гвен. Она сразу поставила крест на диалогах. Ни в одном из сотни случаев переговоры в такой ситуации не заканчивались хорошо. В любом художественном произведении разговор между условным героем и злодеем ведётся только для чьей-то пользы. Своей пользы в этом Гвен не находила, следовательно, сделала вывод, что польза есть для Оливера. А проигрывать она не собиралась.

— Чего тебе нужно от меня? — более тупой вопрос было бы сложно придумать. Гвенда сама чуть не рассмеялась, поняв это. Она молча сделала выпад вперёд, молниеносно сокращая расстояние между ними. Оставалось только выбросить руки вперёд, ударить палкой по левому уху и, пока Оливер морщится от боли, повалить его на пол. Всё произошло настолько стремительно, что тот опомнился уже лёжа на спине. Гвен положила палку на его горло и начала осторожно давить.

— Теперь и поговорить можно, ты так не считаешь? — она наклонила голову и прищурилась. Оливер промолчал, пытаясь вдавить голову поглубже в пол, чтобы оставить себе доступ к кислороду. Рука Гвенды дёрнулась, когда она спросила: — Почему? Почему ты убил её?

Теперь вся польза от диалога явно доставалась Гвен, и Оливеру это совсем не нравилось. Поэтому, и чтобы не напрягать лишний раз горло, он молча смотрел на неё, кряхтя и отчаянно пытаясь вырваться. Гвен хотелось избить его, закричать от собственной беспомощности. Она не знала, как достать из него все ответы.

— Убери… — прохрипел Оливер. Гвен будто очнулась и поняла, что слишком сильно давит на горло. Как только Оливер получил доступ к кислороду, он глубоко вдохнул и несколько раз прочистил горло. Только потом ему удалось заговорить: — Ты неадекватная, жалкая выскочка…

Гвен молча вдавила палку обратно, пока Оливер не скривился от ужаса.

— Почему ты убил мою мать? — тихо, но отчётливо спросила она, вновь давая ему возможность заговорить.

— Работа у меня была такая… Убивать существ. Всех. Без разбора. У меня не было никаких личных счётов с Джулией. Я и имя-то её помню просто потому, что мы вели учёт всем своим целям, — нехотя признался Оливер. Гвен почувствовала себя окончательно разбитой. Убийца её матери только что буквально сказал «ничего личного».

— Так не может быть… Она не сделала ничего плохого! — в глазах у Гвен скопились слёзы. Картина мёртвой Сэйди стояла у неё перед глазами, а в комнате словно что-то загорелось с характерным запахом гари. Гвен ощутила, как кольнул шрам на бедре, оставленный той ночью.

— А ты до сих пор думаешь, что люди рады таким как вы? — с отвращением произнёс Оливер. — Да я работаю здесь только чтобы толкать этих существ на необдуманные поступки. Знаешь что-то про естественный отбор? Если природа ошиблась при вашем создании, то её законы хотя бы помогут от вас избавиться.