Квота

— Корпорации давно купили себе бессмертие. И для вечной жизни им нужна рабочая сила. Мы для них скот. Пашем по восемнадцать часов, рожаем детей, а потом мрем. И так по кругу.

— Я удивляюсь с вас. Среди тех, кто получал квоты нет никаких богачей. Простые люди, адвокаты, водители, домохозяйки. Их имена всем известны.

— Тогда где они?! Почему о них больше не говорят?

— Они просто живут своей жизнью и не хотят, чтобы им мешали.

Мужик покачал головой.

— Молодой и наивный. Включи мозги! Это заговор! Все те победители — подставные актеры. Хоть один из твоих знакомых за сорок лет выиграл? Или у кого-то в этом вагоне? То-то же. Я давно раскусил этот обман. Корпорации прикрываются законом Ограничения, хотя сами его и придумали. Если бы все были бессмертны, они не смогли бы нас контролировать. Годами нам вбивается в головы чушь о видовом балансе. Мол, нельзя чтобы бессмертных становилось много. Только дурак в это поверит!

— Да ну тебя, — воротничок беспомощно вздохнул и отвернулся.

— Очнитесь же, — громко заговорил мужик на весь вагон. — Бессмертие принадлежит всем. Мы должны потребовать отдать его людям. А если откажутся, мы придем и заберем силой!

Люди с опаской глазели на мужика.

— И что потом? — спросил Марк.

Мужик обернулся и внимательно осмотрел Марка.

— Потом? — неуверенно переспросил он. — Будем жить ради себя. Без их указки.

— Будет война.

— И пусть. Нас больше, и мы победим!

— Ты когда-нибудь видел, как кровь пульсирует из культей оторванных рук? Видел, как плачет от боли генерал со звездой героя!?

Мужик посторонился от Марка. Его лицо побелело.

— Война — это грязь, кровь и смерть, — Марк чувствовал, как мышцы на лице наливаются сталью. — Нет в ней ни геройства, ни свободы, ни жизни.

— Ты это… Не нервничай, парень. Ты молод, у тебя жизнь впереди. А, таким как я осталось сколько? Пять, десять лет с такой экологией. Да и черт с нами. У меня за вас душа болит.

— Вот и живи пока у тебя есть время.

— У бессмертных нет ни времени, ни души, — донеслось из толпы.

Поезд остановился. Марк вышел на открытую платформу станции. Вдохнул отрезвляюще холодный воздух.

Надо успокоиться!

В туннелях с гулким свистом проносились поезда.

Марк ощутил стыд за то, что сорвался на мужика. Тот не виноват. Глупый человек, как и большинство тех, кто не видел войну.

Собравшись с мыслями, Марк направился прочь от станции по хорошо знакомой дороге.

* * *

Марк открыл дверь квартиры своим ключом. Надеялся, что Кристина не будет против такой наглости с его стороны.

Сегодня есть повод прекратить их многолетние склоки и, возможно, попробовать начать сначала.

Внутри ярко горел свет, пахло жареной картошкой с грибами. Из кухни доносился звук журчания горячего масла на сковороде.

— Пап! — закричал Сашка.

— Тише-тише. Не беги так быстро.

Подхватив сына на руки, Марк крепко обнял его.

Сашка снова похудел.

— Я так скучал. Тебя так долго не было, — Сашка вцепился руками Марку в шею и не отпускал.

— И я скучал, — отозвался Марк. — Дай на тебя посмотрю. Ты вымахал.

— На три сантиметра, — с гордостью воскликнул Сашка, победно вскинув руки.

— Ух ты, скоро выше меня будешь.

Кристина, словно тень, появилась в коридоре. По ее лицу Марк сразу понял — случилось неладное.

— Пап, пойдем кое-что покажу, — Сашка спрыгнул на пол и потянул Марка в гостиную.

— Иди, я только с мамой поговорю и приду.

Кристина закрыла дверь в гостиную за Сашкой. Сложив руки на животе, уставилась в пол и глубоко задышала, едва скрывая злость.

— Что случилось? — спросил Марк.

— А ты не знаешь? Конечно, откуда тебе знать. Ты никогда ничего не знаешь…

— Кристина, подожди. Я принес деньги. Вся сумма, вот взгляни на мой счет.

— Поздно.

— Как поздно? Еще два дня.

— Закончен набор досрочно. В этом году все. Мы опоздали.

Марк почувствовал тяжесть в ногах. Оперся спиной на стену и глубоко выдохнул.

— Как же так… Есть же ещё два дня. Я успел все собрать.

— Я говорила тебе… говорила, что желающих слишком много, — роптала она, не слушая Марка. — А ты все тянул, все спорил. Ну, что доспорился. Теперь твой сын умрет.

— Чшшш… Говори тише.

— Тише? А может уже хватит молчать?! Может стоить, наконец, сказать ему, как есть на самом деле. И сказать кто в этом виноват!

— Не надо так. Я… Мне задержали оплату. Я делал все, что мог.

Она выставила руки перед собой крестом.

— Только не надо мне твоих отговорок. Я наелась, пока была твоей женой. Хватит. Иди лучше объясни сыну почему он и дальше будет худеть, почему будет падать в обмороки на пустом месте. Иди, ты же умеешь говорить с умирающими. Тебя научили на твоей проклятой войне. Так иди же, расскажи, как сильно хотел быть его отцом. Как ты бросил его, пока он ещё не родился…

Марк слушал ее голос и почти не мог разобрать слов. Он вдруг ощутил полную опустошенность. Словно кто-то перекрыл ему воздух, лишил возможности двигаться и бросил в горящем доме. Марк лежит на полу, пытается высвободиться из пут. Нечем дышать. Температура растет, огонь подбирается. Медленно, едва заметно. Смерть выжидает, мучает его, наслаждается агонией…

— Кристя…