Кыргызские волшебные сказки

Виктор Вагапович Кадыров Кыргызские волшебные сказки

* * *

Чолпон

Давным-давно на кыргызской земле, вознесенной к небесям могучими хребтами белоголового Ала-Тоо, окруженной Знойными степями и пустынями, властвовал Темир-хан. Суров и жесток он был – всех соседних ханов сумел подчинить своей воле.

Далеко простирались его пастбища, паслись на них бесчисленные табуны и отары. Казна полна была золота и драгоценных каменьев. Ханская ставка – огромная белая юрта – была украшена дорогими коврами из далеких стран. На полу лежали узорные ширдаки, покрытые шкурами барсов, тигров и медведей. А когда хан останавливался на стоянку, вокруг его ставки вырастало такое количество юрт, что она была похожа на огромный город.

С одного взгляда можно было узнать Темир-хана среди многотысячной толпы советников, стражей и слуг не только по его одежде из парчи и мехов, по расшитым золотом и драгоценными камнями халату-чепкену и калпаку, не только по блеску дорогих перстней с молочными жемчужинами и кроваво-красными рубинами, но и по блеску черных глаз, сверкавших ярче всех его каменьев. А когда Темир-хан гневался, они метали такие молнии, что, казалось, в одно мгновение могли испепелить виновного.

Было у хана много детей от многочисленных жен, да вот горе – Аллах посылал ему одних дочерей. Годы шли, хан старел, но наследника все не было. И, наконец, когда любимая молодая жена Темир-хана во время родов покинула подлунный мир, печаль хана сменилась радостью: умирая, Айчурек подарила ему сына. Нурдин, похожий на мать, одним своим видом смягчал жестокое сердце отца. Темир-хан был добр с сыном и ничего не жалел для него. Никогда не ограничивал свободу Нурдина, не принуждал участвовать в дерзких разорительных набегах, которые постоянно вел, чтобы держать в страхе и повиновении соседние племена. Широко открытые глаза юноши смотрели на мир радушно и весело. Больше всего на свете любил Нурдин родную землю, горы Ала-Too. Он легко поднимался на снежные вершины, смело забирался на отвесные кручи. И всегда рядом с ним были его друзья – дети табунщиков и чабанов.

С детства любил Нурдин их веселые и задорные игры.

А бедняки любили ханского сына за простоту и приветливость, за то, что не походил он на своего отца.

Знал об этой дружбе и Темир-хан. Сердился и гневался на сына. Но ничего с ним не мог поделать, ибо любил его. А друзей Нурдина, со свойственной хану жестокостью, либо забирал с собой в военные походы, либо просто заточал в один из своих зинданов за малейшую провинность.

Много думал Темир-хан над тем, как приблизить сына к себе, как поссорить его с табунщиками и чабанами. Не положено ханскому сыну знаться с беднотой!

«Нурдин уже вырос, стал настоящим мужчиной, породниться со мной любой хан за честь сочтет, – рассуждал Темир-хан, – да и мы возьмем невесту богатую и свое богатство умножим, а от молодой жены не будет Нурдин уходить, забудет о детских забавах».

Не подозревал грозный хан, что его сын давно полюбил простую девушку Чолпон – так кыргызы называют утреннюю звезду, сияющую на рассветном небе. И Чолпон не могла жить без Нурдина. А юноша хорошо знал жестокий нрав отца и не мог рассказать ему о своих чувствах. Только верные друзья знали о любви Нурдина и Чолпон и свято хранили их тайну.

В те времена часто случались набеги враждебных племен. В этих походах гибли лихие джигиты, разорялись стойбища и аулы. Уводили девушек силой из родных мест.

В землях, над которыми властвовал Темир-хан, было спокойно, ибо боялись соседи грозного хана, его жестокости, сами страдали от его набегов.

Но вот и в ханской ставке стали пропадать девушки: как только подрастет девушка, из нескладной девчушки превратится в красавицу, полюбит джигита – и через некоторое время исчезает из стойбища. Горюет жених, убиваются родители. Рыщут окрест всадники. Не могут отыскать ни единого следа. В народе поговаривали, что поселилась в лесу злая волшебница, и это – ее проделки.

Однажды, когда солнце опустилось так низко, что касалось краем вершин Ала-Too, влюбленные встретились в лесу. Нурдин был необычно взволнован, так как принес любимой горестную новость: отец решил женить его на богатой невесте!

Побледнела Чолпон от этой вести, сжалось от горя ее сердце. Покачнулась она, как от удара, но юноша удержал ее, взял за руки и прижал их к своему сердцу.

– Не бойся, милая Чолпон. Я никогда не изменю тебе, – воскликнул Нурдин и, сжимая ее в объятьях, проговорил: «Пусть твои щеки всегда будут румяны, как спелые яблоки, а глаза сияют, как звезды, красота не меркнет от печали. Отец любит меня. Он изменит свое решение, если узнает о нашей любви. Если же нет – лучше я умру». При этих словах он выхватил кинжал из-за пояса и взволнованно проговорил: «Клянусь, я убью себя этим кинжалом! Ведь я не смогу жить без тебя, Чолпон!»

Девушка подняла на Нурдина свои прекрасные глаза, в которых еще дрожали капельки слез, и улыбнулась.