Кыш и Двапортфеля

– Это почему же? – подозрительно спросил завуч.

– Сегодня контрольная по геометрии, – сказала Оля.

Мама засмеялась, завуч посмотрел по сторонам, наверно, чтобы заменить Олю кем-нибудь другим, но было поздно. Мы с Олей уже бежали по улице.

В троллейбусе по дороге в институт я рассказал ей, как уснул, надев на себя ошейник, а когда проснулся, Кыш как в воду канул. А оперативник установил, что нашу квартиру забрызгали эфиром. Оля очень пожалела Кыша. Она его хорошо помнила, и он ей нравился больше, чем Гера – собака её приятеля, Рудика.

51

Когда мы приехали, я попросил Олю ни в коем случае не брать меня больше за руку, даже если переходим дорогу. А то как будто я из детского сада. И Оля пообещала.

В институт нас не пустила вахтёрша в зелёной гимнастёрке и с медалью «За отвагу». Она не знала, приносили вчера сюда продавать собаку, похожую на Кыша или нет.

Мимо нас проходили сотрудники. Они раздевались в гардеробе – снимали пальто, надевали белые халаты и поднимались по лестнице.

И я, и Оля пробовали расспросить четырёх человек про Кыша, но они в ответ смеялись, говорили какую-то ерунду, не пытаясь даже понять, что речь шла о щенке, попавшем в беду.

Тогда Оля подошла к молодому, но лысому человеку в очках и в упор задала ему вопрос.

– Послушайте! В конце концов, вот у вас есть сердце?

Этот человек вздрогнул, приложил руку к груди и сказал, улыбнувшись:

– Фу!.. Стало полегче. На месте… Я вполне мог забыть его дома или в закусочной. Аспирант Пашков к вашим услугам.

– Так вот узнайте немедленно, не находится ли в вашем… собакариуме щенок Кыш. Вчера его похитили, – потребовала Оля.

Она, как я понял, очень разозлилась за то, что никому до нас не было дела.

– Длинная шерсть – уши тёмные, чёлка на лбу, – сказал я.

– Морда у него похожа на цветок… на хризантему, – добавила Оля.

– Я не знаком с этим цветком, – сказал аспирант Пашков.

– Мне очень жаль вас, – ответила Оля.

– Наука!.. Науке я отдал всё!

Аспирант Пашков, извиняясь за то, что всё отдал науке, развёл руками и ушёл, а я спросил у Оли:

– А для тебя что главней – наука или цветы?

– Наука о цветах, – сказала Оля, засмеявшись.

– Разве такая есть?

– Скоро будете её проходить. Ботаника называется эта прекрасная наука.

– А про собак есть наука – собакотаника?

– Есть, только собакология.

– А про кошек?

– Наверно, кошкология. А ещё есть птицеология, рыбология, слонология, червякология и даже шакалогиенология. В общем, зоология. А я её не люблю. Я люблю ботанику.

Несмотря на тоску по Кышу, у меня дух захватило от радости, что имеется столько наук про животных и что можно будет их изучать, когда я стану грамотным.

Мы с Олей ходили по вестибюлю; я думал об этих науках и ещё о том, что среди людей занятых своими заботами, всегда можно найти человека, который тебе поможет. Нужно только хорошенько поискать…

Когда Пашков пришёл и сказал, что щенок, похожий на Кыша, сидит в клетке и, главное, что его принесли вчера, мне не поверилось.

– И вы его видели? – спросил я.

– Конечно. Уши тёмные, чёлка на лбу. Грустит, – сказал Пашков.

– Так давайте заберём его! Напишите нам пропуск! – крикнул я, не удержавшись.

– Вот тут я ничем не смогу вам помочь. Нужно прийти твоему отцу или маме с документами на щенка. Кроме того, институт заплатил за него деньги. Советую поторопиться.

Я закрыл глаза и прикусил губу. Ведь мы ещё не зарегистрировали Кыша.

Пока я стоял, в ужасе забыв обо всём на свете, Оля о чём-то договорилась с Пашковым.

– Пойдём на работу к отцу! – заторопила она меня. – Адрес знаешь? Не бойся! Докажем, что он твой!

– Желаю успеха. Вам повезло, что сегодня я был с сердцем, – сказал Пашков, и я попросил его последить, чтобы на Кыше не делали опытов, ничего не отрезали и не пришивали и не посылали в космос на долгие годы, потому что Кыш очень глупый щенок.

– На меня он произвёл впечатление умного пса, – сказал Пашков.

На всякий случай я помотал головой и не признался, что Кыш умеет включать и выключать свет и разговаривать.

– Послушайте, аспирант Пашков, вы не спросили, кто его вчера принёс? – поинтересовалась Оля.

– Трое парней. Фамилий не знаю. Пока! Я и так опоздал.

– Спасибо! – крикнул я вслед убегавшему по лестнице Пашкову.

52

До папиной работы мы доехали на такси за пятьдесят четыре копейки.

– Внутрь нас не пустят. Тут собак не трогают, а отгадывают тайны Вселенной, – сказал я Оле.

Мы подошли к окошечку бюро пропусков, и я попросил девушку найти моего папу Сероглазова по особо важному делу и чтобы он быстрей бежал вниз.

– Он ещё не вернулся, – немного погодя сказала девушка. – Возьми, мальчик, трубку. С тобой будут говорить.

Я, подложив под ноги портфель, взял трубку и спросил:

– Вы кто? Я – Алёша Сероглазов.

– Алёша, здравствуй. Говорит дядя Сергей Сергеев. Что-нибудь случилось или ты просто так?

– А где папа?

– Его не будет ещё часа два. Ты не реветь ли собрался? Подожди, я сейчас спущусь вниз.

– С кем ты говорил? – спросила Оля, когда я протянул в окошечко трубку.

– Сергей Сергеев. Бывший папин друг. Он предал папу, хотя съел с ним пуд соли, – зло сказал я, но, когда к нам подошёл он сам, мне стало неудобно.