Кыш-Пыш и армия Вия

Львовский рассмеялся, чуть ли не до икоты. Ему даже пришлось вытирать невольно навернувшиеся слезы. Хотя Никифору его неожиданное веселье показалось не понятным.

— Ну, вы и скажете — заколдовал сигары! — чародей в отставке чуть было снова не зашелся в очередном приступе смеха, но все же, быстро взял себя в руке.

— Куда легче лишить вас обоняние, мой друг, чем мои сигары запаха. Вот и все.

Его заявление вовсе не показалось Никифору смешным. Чтобы перепроверить, молодой человек понюхал флакон с одеколоном, стоявший на тумбочке у изголовья кровати и понял, что действительно, полностью лишился обоняния. Как будто в нос ему напихали ватных тампонов.

— Послушайте, господин чародей или как вас там, немедленно верните мне мое обоняние, — угрожающе потребовал Никифор.

— Но это не возможно, в данный момент, — уточнил Львовский. — Не пойму, из-за чего вы так переживаете? Теперь, вас не беспокоит запах моих сигар. Разве, вы не этого хотели? А что касается обоняния, то оно к вам обязательно вернется. Дня через два, я думаю.

— Нет, хватит, — сердито возмутился Никифор. — Почему все колдуны и ведьмы — делают со мной все, что им взбредет в голову? Кто давал вам такое право?!

Сей, можно сказать, риторический вопрос поверг Львовского в некоторое замешательство.

— Да, здесь вы, пожалуй, правы. — сказал он, после небольшой паузы. — Я все же перегнул палку и очень сожалею об этом. Но мне и в голову не могло придти, что вы так дорожите своим обонянием, — чародей изобразил на своем лице искрение раскаянье.

— Я дорожу своим обонянием и не только. Например, возможностью выспаться, тоже. А не быть разбуженным какой-то говорящей птицей.

Последнее явно относилась к филину, усевшемуся на шкаф и тот, посчитал нужным, заметить:

— Я не какая-то птица, я единственный в своем роде — мудрейший на земле филин и зовут меня Хугин, попрошу запомнить.

Никифор вполне серьезно прикинул, что мог бы попасть в филина домашней туфлей, если бы рядом не было чародея.

— Ну, что ж, раз мы все уже познакомились, может быть, нам стоит отправиться в ближайший трактир и как следует отпраздновать это событие. После чего, вы сможете устроить мне не большую экскурсию по городу. Я давно уже здесь не бывал. Лет сот, не меньше. Харьков, знаете ли, так сильно изменился за это время.

Никифор скептически посмотрел на Львовского. На вид ему было не больше сорока. Дородный, краснощекий мужчина в расцвете сил. В представлении Никифора, чародей, который прожил на земле не одну сотню лет, должен был выглядеть сухим стариком с крючковатым носом и длинной бородой.

— Я не собираюсь устраивать вам экскурсию. У меня много других, не отложных дел.

На самом деле, живот Никифора просто сводило, при одном упоминании про трактир.

— Ну, полно то вам обижаться, молодой человек. Вы же не красна девица, чтобы я вас уговаривал, — слегка пожурил его Львовский. — Если уж на то пошло, то мне не экскурсовод нужен, а просто, спутник. Над этим городом и живущими в нем людьми нависла опасность, а мы тут с вами тратим время на бесполезные споры.

Никифор оживленно привстал с кровати.

— Опасность? Какая еще опасность? Вчера вы ничего не говорили об этом.

Львовский пыхнул сигарой, глядя в окно на набережную и задумчиво произнес:

— Дорого бы я дал, чтобы знать точный ответ на этот вопрос. Возможно, у нас обоих получиться найти ответ. А до того времени мы будем просто прогуливаться по городу и наслаждаться чудесным летним днем. Я называю это находиться в засаде.

— В засаде? Почему в засаде? Разве, мы будет кого-то выслеживать.

Львовский заговорчески подмигнул:

— Выслеживать, это громко сказано. Просто, ждать — чудо. Поверьте моему опыту волшебника, чудо всегда случается, когда его по-настоящему ждут.

У Никифора оставалась еще по меньшей мере тысяча вопросов, которые он собирался задать, но Львовский не дал ему это сделать.

— Да вы вставайте, молодой человек, вставайте. В вашем возрасте вредно много спать.

Ничто не действовало на Никифора столь ободряюще как причастность к некой загадочной тайне. Он быстро встал и открыв дверцу платяного шкафа с зеркалом, стал быстро одеваться. Попутно, он еще успел завалить Львовского вопросами:

— И это сработает? Я имею в виду, чудо, которое вы ожидаете, нам поможет? И зачем вам, в таком случае понадобился я или без меня чудо не случиться?

— Я так не считаю. Зато Хугин имеет совсем другое мнение.

Никифор с удивлением покосился на птицу, которая, казалась, превратилась в чучело, сидя сверху на шкафу. Филин приоткрыл один глаз и выдал короткую справку:

— Мой прежний хозяин — Вий, замышляет что-то ужасное. К сожалению, он не выдал мне все свои планы до конца, зная, что я изначально буду против. Пропавший в лесу человеческий птенец часть его плана. Сейчас, птенец, точнее ребенок, находится у него в заточении. Вий хочет воспользоваться его силой. Ну, а мы воспользуемся вами. Раз уж, вы с самого начала оказались причастными к этому делу. Госпожа ведьма сделала отличный выбор за нас. — Филин зевнул — Простите, днем я больше привык спать.