КЖД IV (СИ)

Кальдур выпустил хватку, грубо толкнул Скорбь в грудь, тот отшатнулся. Обернулся назад, схватил пальцу, оторвал её от земли, почти не чувствуя веса и тут же ударил ею Наира. От удара поднялся сноп пыли, но Кальдур уже и так ничего не видел. Он удар снова, потом снова, и снова.

Теперь он вбивал Скорбь.

Он не думал, что сейчас мстит, в том числе и за свои проигрыши и унижения, не думал, что было бы неплохо делать эту процедуру на более твёрдой поверхности, на прекрасном белом мраморе, просто чтобы дать Наиру прочувствовать всё в полной мере. С каждым ударом о чёрные доспехи от палицы отлетали осколки, она рассыпалась, но становилась всё тяжелее. Злоба внутри Кальдура отступала, и он чувствовал, как тревога поднимается от его ног к затылку. Тело слушалось всё хуже, всё больше напряжения и боли он чувствовал, всё тяжёлее и равнее становилось его дыхание, и всё сильнее болело сердце.

Он достиг своего предела.

Его тело не может выдержать такой нагрузки. Если Кальдур продолжит в том же духе, то через минуту, две, может три, он просто упадёт замертво.

Палица сломалась первой.

Переломилась где-то по середине, едва не увлекла Кальдура вниз. От отшатнулся назад, уже не в силах стоять, и опустился в странную позу, коснувшись земли ладонью и обоими коленями, но оставшись стоять широко и не потеряв способность отпрыгнуть и спасти свою жизнь в случае чего.

Скорбь, от ударов почти полностью погружённый под землю, выбрался одним нечеловеческим движением и оказался на ногах.

Посмотрел на обрубок своей руки и затем Кальдура. В районе плеча доспех Скорбь потерял свою твёрдость, запузырился, будто кипящий дёготь, сполз вниз и в какие-то мгновение сформировал новую руку. Не отворачиваясь от Кальдура, и явно издеваясь, Скорбь несколько раз сжал отросшие пальцы в кулак, и даже прокрутил руку в плече, пародируя движения, которыми сам Кальдур разминался перед боем.

Палица притянулась к его руке и заросла так же быстро, он играючи прокрутил его запястьем и снова взвалил на плечо, застыв в расслабленной и торжествующей позе.

Розари оказалась между ними, не дав Скорби даже примериться к финальному удару. Выпрыгнула в высоко вверх, изогнулась по-кошачьи, чтобы в очередной раз проткнуть ему горло. Скорбь вдруг выпустил палицу, и пока она падала ему за спину, он перехватил Розари в воздухе, встряхнул, пробил её живот рукой насквозь и задрал вверх.

Струйки крови тут же полились по доспехам Наира, ошеломлённая Розари повисла в воздухе, всё ещё пытаясь добраться до цели своими клинками, и не понимая, что произошло.

Она захрипела, потеряла дыхание и вдруг выгнулась так, что показалось, что её спина сломается. Её крик, пусть и искажённый доспехом, уже и близко не напоминал человеческий. Из всего её доспеха рвались шипы, искорёженные и несимметричные. С маски смерти исчезли глазницы и очертания лица, она стала полностью гладкой, и от этого только более угрожающей. И там, где должен был располагаться её рот, маска расползлась в стороны, обнажив пасть полную треугольных зубов. Вместо того, чтобы пытаться вынуть из себя руку этой твари, она воткнула в неё шипы и стала подтягиваться вперёд.

Стальное чудовище сцепилось со Скорбью. И побеждало. Скорбь пытался сопротивляться, но шипы Розари оказались настолько острыми и прочными, что каменный доспех уже не мог задержать их. Шипы прорастали сквозь тело Скорбь и он терял подвижность.

Холодные руки испуга потянулись к горлу Кальдура.

Их учили дышать и успокаиваться не просто так. Ни раз и ни два, Цинния говорила ему о самой чудовищной смерти для кайрам. И во время Шестой Битвы он своими глазами видел кайрам, умершего такой смертью.

Крустификация.

Древо из шипов и лезвий, формой уже не напоминающее человека, проросшее внутри огромного порождения Мрака. Так бывает, если потерять контроль, неистово и неумолимо желать смерти своему врагу, и повторять один и тот же приказ своей доспеху.

Убить. Убить. Убить.

Она погибнет, если не остановится.

— Розари!

Когда их разумы столкнулись, он тут обжёгся хаосом и бурей ярости царящей внутри. Внутри доспеха она вопила от боли, доспех пожирал Розари заживо, её мышцы рвались и кости ломались от напряжения.

От страха за её жизнь его клинки снова стали обычного цвета и сами втянулись внутрь.

Скорбь слабел. Он больше не мог бить её, обе его руки были скованы всё разрастающимися лезвиями. Чёрный Наир угасал, но Розари угасала куда быстрее. Шипы начали отделяться от её тела, и словно запущенные с осадных орудий, улетали со свистом в разные стороны.

Нужно что-то сделать.

Не думая о себе, и о том, что такой шип может прилететь ему, он уселся, выпрямив спину и подтянув под себя ноги. Задышал, как учили, и снова попытался коснуться разума подруги. Схватился за него, словно за верёвку, потянулся и начал карабкаться, полз всё глубже и глубже, пока его разум не оказался внутри.

В первый раз он был в Царстве Красной Фурии.