Читаем Л. Н. Толстой. В поисках истины (по дневникам писателя) полностью

Л. Н. Толстой. В поисках истины (по дневникам писателя)

Мне было грустно, тяжело. Я был несчастлив. Действительно, положение мое тяжело. Но как мне не благодарить Бога, что он дал мне познать настоящее счастье, которое состоит в одобрении совести; но нельзя надеяться на это счастье, как на счастье плотское. Оно понятно только для того, кто пережил его, т. е. для того, кто постоянно делает добро и идет по пути к нему. Не говоря о небольших отклонениях с пути добра, я делаю дурно, что иду в поход[9] – и это более всего может нарушить истинное счастье, которое я должен бы испытывать. Но все обстоятельства так сложились, что мне кажется, Провидение хочет этого. Молю тебя, Господи, открой мне свою волю. Чтобы быть счастливым нужно постоянно стремиться к этому счастью и понимать его. Оно зависит не от обстоятельств, а от себя.

1853 год

Дневник, 6 января 1853 г., Кавказ, Грозная[10], т. 46, стр. 155.

Был дурацкий парад. – Все – особенно брат – пьют и мне это очень неприятно[11]. Война такое несправедливое и дурное дело, что те, которые воюют, стараются заглушить в себе голос совести. Хорошо ли я делаю? Боже, настави меня и прости, ежели я делаю дурно.

Дневник, 8 января 1853 г., Кавказ, Грозная, т. 46, стр. 155–156.

Несколько раз в эти два дня мне приходила мысль бросить службу; но, обдумав хорошенько, я вижу, что не должно оставлять раз составленного плана.

Сходить нынешний год в последнюю экспедицию, в которой, мне кажется, я буду убит или ранен. Да будет воля Бога. Господи, не остави меня. Научи меня. Дай мне силы, решимости и ума.

Дневник, 16 апреля 1853 г., Кавказ, Старогладковская, т. 46, стр. 158.

Ездил безуспешно в Червленную для получения Свидетельства о болезни. Хотел выходить в отставку; но ложный стыд – вернуться Юнкером в Россию, решительно удерживает меня. Подожду производства, которое едва ли будет – я уж привык ко всевозможным неудачам. В Новогладковской, ежели не согрешил в страстной Вторник, так только потому, что Бог спас меня. Хочется взойдти в старую колею уединения, порядка, добрых и хороших мыслей и занятий. Помоги мне Боже. Я теперь испытываю в первый раз чувство чрезвычайно грустное и тяжелое – сожаление о пропащей без пользы и наслаждения молодости. А чувствую, что молодость прошла. Пора с нею проститься.

Дневник, 19 апреля 1853 г., Кавказ, Старогладковская, т. 46, стр. 159.

(День Пасхи) Не был в Церкви и ел освященный кулич разговевшись. Ничего не делал целый день.

Дневник, 15 мая 1853 г., Кавказ, Старогладковская, т. 46, стр. 160–161.

Получил письма от Некрасова, Сережи и Маши[12] – все о моем литераторстве, льстящее самолюбию. Рассказ Святочная Ночь[13] совершенно обдумал. Хочу приняться и вступить опять в колею порядочной жизни – чтение, писание, порядок и воздержание. Из-за девок, которых не имею, и креста, которого не получу, живу здесь и убиваю лучшие года своей жизни. Глупо! Господи, дай мне счастье.

Дневник, 23 июня 1853 г., Кавказ, Старогладковская, т. 46, стр. 162.

Едва не попался в плен[14], но в этом случае вел себя хорошо, хотя и слишком чувствительно. Приехав домой, решился пробыть здесь месяц, чтобы докончить Отрочество, но вел себя целую неделю так безалаберно, что мне стало очень тяжело и грустно, как всегда бывает, когда недоволен собою… Мне вдруг непонятно стало, как мог я все это время так дурно вести себя. Ежели я буду ожидать обстоятельств, в которых я легко буду добродетелен и счастлив, я никогда не дождусь: в этом я убежден… Постараюсь делать добро, сколько могу, быть деятельным и уж наверное не поступать легкомысленно и не делать зла. Благодарю Бога за такое настроение и прошу Тебя – поддержи его. – Я много делал дурного за это время: подговаривал девок, тратил деньги на пустяки и время, которое бы мог употребить с пользой, тщеславился, спорил, сердился.

Дневник, 25 июня 1853 г., Кавказ, Старогладковская, т. 46, стр. 164.

Нынешний день я не кончил молитвы от совестливости перед Алешкой[15]. Писал не обдуманно и мало.

Дневник, 15 ноября 1853 г., Кавказ, Старогладковская, т. 46, стр. 198.

Все молитвы, придуманные мною, я заменяю одним «Отче наш». Все просьбы, которые я могу делать Богу, гораздо выше и достойнее Его выражаются словами: «Да будет воля Твоя, яко же на Небеси, тако и на Земли».