Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)

«Лидии Чуковской мои стихи, ставшие нашей общей книгой».

Нет ли у Вас связей с букинистами? Вот вывод из приведенной новеллы.

397. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

31.3.75.

Дорогая Лидочка!

Сегодня (или завтра?) день рождения Корнея Ивановича. Вспомнил об этом, и потянуло Вам написать, хотя писать (и читать) мне еще не позволено. Впрочем, не ЕЩЕ, а УЖЕ. Было позволено, а потом опять запретили. Осложнения на роговице.

Читали ли Вы воспоминания М. Алигер об Анне Андреевне в «Москве»? [536]Мне прислала эту книжку журнала — еще в больницу — одна провинциальная читательница.

Простите за краткость этого КОНТРАБАНДОЙ писанного письма.

398. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву

8/III [IV] 75. [537]

Дорогой Алексей Иванович. Как я обрадовалась Вашему почерку на конверте!

Вы спрашиваете, читала ли я мемуары Алигер. Читала. Они не такие лживые, как «Вторая книга» Надежды Яковлевны, которая вся насквозь лжива — как бывают лживы голоса, походки, в каждом шаге и звуке; нет; беда мемуаров Алигер иная; в них встречаются крупицы правды.Я проделала важную работу: подчеркнула около 12 фраз А. А., которые действительно точны.Слышу по интонации.

— Какая сегодня погода? А разве на свете еще существует погода?

Это в самом деле Ахматова. Или:

— Когда я вижу, что в баночку из-под майонеза накладывают масло, — я сразу понимаю, что кто-то из друзей в больнице.

И притом — воспоминания подлые.Сознательно. Например: Алигер описывает жизнь Ахматовой в Ташкенте, в эвакуации. В Ташкенте в эвакуации Алигер не была; а была возле А. А. — я (я ее туда и привезла из Чистополя), а позднее — Надежда Яковлевна, ее старый друг. Но мое имя и имя Н. Я. употреблять не положено… Но вот Алигер пишет характеристику жизни Ахматовой в Ташкенте, не бывши там, нарочно — лишь бы Ташкент — ахматовский — оказался безнас. Мне наплевать, но я сужу человека по намерению… Затем: чудовищный абзац, преступный, о сыне А. А.; см. стр. 154, последний… Выходит, что она плакала о нем, и молилась о нем,только когда он стал солдатом… А до?И это бесстыдство при наличии всемирноизвестной молитвы! «А. А. теперьмогла гордиться им…» А раньше — (и после!) стыдилась?

Очень глупо звучит самое начало воспоминаний: Ахматова радостно ахает, оказавшись наконец в квартире, где Шекспир — в подлиннике! А что же, у Лозинского, у Маршака, у Пастернака Ахматова не видывала Шекспира в подлиннике? Они переводили с потолка? Да и вообще у всех интеллигентных людей поколения А. А. на полках стоял Шекспир в подлиннике…

Виновата сама А. А. Как виноват С. Я., что первым написал о нем воспоминания Баруздин. Как виноват К. И., которого сфотографировали, когда он сидел на лавочке в Доме Творчества рядом с Верой Инбер (он терпеть ее не мог), и это была перваяфотография К. И., появившаяся в газете после его смерти… А. А. была бездомна — и вот, кажется, 2 раза — приняла предложение пожить у Алигер. Я там бывала. А. А. относилась к М. О. [538] не худо;и благодарно; а в общем — никак. Разговаривала «внешне», светски; в сущности, они, будучи знакомы, не общались.(Я наблюдала это не общение; А. А. была великим мастером любезно общаться, не общаясь.) Ну вот — а теперь Алигер имеет полное право писать о ней воспоминания.

_____________________

Никогда не забуду, какими глазами, с какой злобой, смотрела М. О. на друзейА. А., слушала ее расспросы об Иосифе [539]…

_____________________

И все это пустяки. Каждое слово Ахматовой запечатлено.

Ничто
Не может пропасть.

Но мемуары — ух, какой трудный жанр! Ныне в России знаю одного мастера мемуаров: Л. Пантелеева.

399. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

18.IV.75.

Дорогая Лидочка!

Когда Мириам Борисовна Кан прислала мне книжку «Москвы» с воспоминаниями Алигер и спросила: та ли это Ахматова, которую я знал и помню, — я ответил, что очень близко А. А. никогда не знал, но на некоторых страницах с радостью узнаю Ахматову. Я имел в виду как раз реплики, отмеченные Вами, — они записаны или запомнены. Но тогда же я написал, что мне представляются фантастическими те близкие отношения, о которых сообщает читателю мемуаристка…

А сама Кан, человек умный, тонкий, доверчивый, влюбленный в литературу и поклоняющаяся любому литератору, писала мне: «Но знаете, у меня было чувство, что Алигер, может быть, до конца не понимает, чтоименно она показала, что я понимаю это верней»…

Следующая фраза в этом письме: «Относительно Л. К. не сомневаюсь». Это я писал ей о том, кто оставит самые достоверные воспоминания об А. А.

_____________________

На днях говорил с молодой редакторшей Детгиза о Шорине — о возможности переиздать его книги. Она книгу прочла, удивила ее 1-я часть. У меня впечатление, что я этой первой части раньше не читал — о вредителях и прочем подобном. Не знаете ли Вы происхождения этой главы?

400. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву

20/V 75. Переделкино.

Дорогой Алексей Иванович.