Читаем Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987) полностью

Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)

Леонид Пантелеев , Лидия Корнеевна Чуковская

Еще один Ваш упрек — почему я не предупредила Вас о появлении «Процесса». О том, что упоминаю Ваше имя среди благородно за меня заступившихся — я мельком Вам однажды сказала; спрашивать — можно ли? считала бы оскорбительным для Вас; «хоть предупредили бы», — пишете Вы. Да разве мне было известно, появится ли моя книга через месяц или через год? Это никогдане бывает известно. Вот теперь я знаю, что должен выйти в свет 2-й том моих «Записок» (1952–1962). Когда? Не знаю. С ним было несчастье: его украли — готовые 40 листов! — там в типографии.Издатель скрывал это от меня 4 месяца. Затем мы стали готовить новый экземпляр — дни и ночи! — Люша взяла отпуск, я совсем перестала спать. Сделали работу заново. Имеем подтверждение: она дошла… И только. Ладно, я так устала, мне уже все равно — выйдет не выйдет… Новый удар: книга в собранном по клочкам и неизвестно как и кем виде — переведена на французский язык и «имеет большую прессу». Я отказалась увидеть эту книгу, не читаю прессу (целые полосы газет) и от всего этого заболела и не могу оправиться до сих пор.

_____________________

Сегодня 20 лет со дня кончины Бориса Леонидовича. Мне хотелось побывать на его могиле, зайти к Жене и Алене, которые всегда делают мне много доброго и очень дружат с Люшей. Куда там! Я и на могиле К. И. не была уже 2 месяца. И к ним не пошла, а доплелась кое-как до своей скамейки. Тогда стали приходить люди: «мы приехали к Пастернакам и решили зайти к вам» — знакомые и незнакомые. От этого мне стало совсем невмоготу, и когда Люша приехала за мною из города — я лежала в постели и комната передо мною кружилась.

О глазах — молчу.

Люди приходят ко мне, чтобы «оказать моральную поддержку» и «выразить», а я их встречаю как хамка.

_____________________

Посылаю Вам «Память» № 2. Увы! Не в подарок, а, примерно, месяца на 1 1/2 … Уверена, что Дневник Короленко и Дело Вавилова будут Вам интересны. А вот № 3 у меня нет.

31 мая 80.

Дорогой Алексей Иванович.

Приехав в Москву, застала Ваше письмо от 22/VI [V] [629]. Спасибо Вам — оно такое доброе. Но на все Ваши вопросы я уже ответила. Как же не ответить? Они жглись, и они законны.(Не по форме, а по сути.)

Насчет моего здоровья — все это, конечно, натворила последняя зима — и то, что случилось с моей книгой, и то, что случилось с А. Д. — ведь я пришла в его опустелый дом через 2 часа после несчастья [630]. И все вести оттуда не радуют. Вот и болезни — не железные мы в конце концов. (Ваничка когда-то говорил мне: «ты — железная старуха».)

PS. Я тоже не могу смотреть на Библиотеку. Люша видела, как она горела, а я — как ее потом грабили.

Но мне предстоит снова вернуть туда спасенные и реставрированные Люшей вещи. Верну. А после — даю себе слово — не переступлю порога.

PPS. Посылаю Вам в подарок Митину книжку, только что выпущенную [631]. В предисловии много ошибок, которых не было бы, если бы его мне показали заранее. Но автор предисловия — и редакторы издательства — ко мне не заявлялись (хотя у меня все авторские права). «Процесс исключения» расширился: меня исключили сначала из Союза Писателей, потом из семьи К. И., а теперь из семьи М. П.

474. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

7.06.80.

Дорогая Лидочка! Очень меня огорчило, что моя слишком поспешная и, может быть, излишне резкая реакция на события, в общем-то не такие уж значительные, стоила Вам стольких душевных сил, энергии, отняла у Вас так много времени.

Не надо никаких извинений и опровержений. Одно только тревожит: не переврано ли, не искажено ли, как было в случае с Зощенкой.

Спасибо Вам за книгу Матвея Петровича [632]. Правда, издательство «Наука» могло бы, мне кажется, найти для ЭТОЙ книги бумагу получше, чем простая газетная.

Третьего дня встретил на улице Ваших молодых друзей. От меня они узнали о полученной Вами премии [633]и просили присоединить их поздравления к моим. Что я и делаю с радостью.