Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)

У Маши всегда имеются новыеномера. Без обновления репертуара она обойтись не может. Пока что она заменяет театр (мне лично вполне заменяет) своим родителям. Талант у нее комедийный. Бывает — смеемся так, что штукатурка на головы падает. Последнее время стала изображать своих сверстников, ребят. Чудесно читает деревянным голосом стихи (копирует одну свою одноклассницу-провинциалку).

236. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву

28/VII 65.

Дорогой Алексей Иванович.

Ни одного дня без дождя. Я все никак не могу переехать в Пиво-Воды.

Мне получше. Но работать еще трудно. И вообще все трудно. Особенно — видеть людей, разговаривать.

Сколько раз я читала: «сердце билось, как пойманная птица». И не понимала, до какой степени это точно. Птица, глупая, бьется без толку, с шумом и хлопаньем, в стекло. Вот так у меня бьется сердце — встану ли, пройду ли, поговорю ли по телефону. Будто в темноте ищет места, откуда вылететь.

_____________________

Рассказ Грековой «Лето в городе» был напечатан в «Новом Мире». Кажется, в № 5.

Сама интересуюсь, кто такая Цецилия Кин. Постараюсь узнать.

Очень жду Ваших воспоминаний о С. Я. Сочувствую Вам: это трудно.

Лидия Анатольевна — человек совершенно особенный. Не читала она многого, я в этом убедилась, гуляя с ней в Комарове.

А Машенька, я вижу, перешибает Ираклия! [326](Это сейчас; в будущем — Щепкина…)

237. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

Высу, 8.VIII.65 г.

Дорогая Лидочка!

Корней Иванович и И. И. Ивич писали мне, что Вам получше. Рад был получить Ваше собственноручное подтверждение.

О моих «Воспоминаниях» не стоит еще и заикаться. Делаю заметки, вспоминаю, отбираю — и чем дальше идет эта подспудная работа, тем яснее становится, что писать, по-видимому, придется, главным образом, — для себя,для ящика письменного стола.

Хочу сказать всю (или почти всю) правду. А не всю правду можно…

Имею в виду не только редактора и цензуру.

Рад был узнать, что издательство «Малыш» готовит к выпуску однотомник Д. И. Хармса, которому в декабре этого года было бы 60 лет! Написал мне об этом художник Стерлигов, он же прислал мне в подарок чудесный фотопортрет Даниила Ивановича — выглядывающего из окна редакции на Невский.

238. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

Высу. 12.VIII.65 г.

Дорогая Лидочка!

Хоть и знал я, что дело идет к концу, писали мне и Вы, и Шурочка, и Игнатий Игнатьевич, а все-таки — так больно ударила в глаза эта черная рамка вокруг имени Вигдоровойв «Литературной газете» [327].

Обнимаю Вас, дорогой друг.

Пожалуйста, пожмите за меня руку Александру Борисовичу, поцелуйте девочек [328].

239. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

Ленинград, 4.X.65 г.

Дорогая Лидочка!

Сразу же по возвращении в Питер навалились дела: упорная и противная борьба с режиссером и со всей студией за «Республику Шкид» (т. е. борьба с режиссерским сценарием, искажающим и книгу, и время, и те мысли, с которыми мне хотелось обратиться к сегодняшнему зрителю) [329].

Другие литературные дела и другие неприятности. В последнюю минуту, уже перед выходом книги, зарезали мое предисловие к «Дому веселых нищих» Белых.

Борьба за «Воспоминания» о Шварце [330].

В эти же дни устройство Маши в новую («спец», немецкую) школу. Трудная ассимиляция ее.

Что еще случилось за этот месяц?

Не постыжусь (хотя на Ваш взгляд и на взгляд многих мне, вероятно, следует устыдиться) — не постыжусь сознаться, что я на старости лет открыл для себя Пастернака!

Да, как будто проснулся, как будто разбудили… Не знаю, КАК сказать об этом радостном ощущении.

С трудом тяну воспоминания о С. Я. Пока еще не могу сказать: получается. Нет еще.

240. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву

10/X 65.

Дорогой Алексей Иванович. Так я рада снова получить от Вас письмо.

Очень сочувствую Вашим боям с режиссером. Вот что сокращает нам всем жизнь — эти бои. Ничего более выматывающего, более терзающего я не знаю. И в кино, конечно, еще труднее, чем в редакции. А тут такая дорогая, заветная вещь, как «Республика»!

Кстати: на днях А. А. подарила мне свою книгу. Очень красивая книга: формат, супер, фотография, шрифт — все отлично [331]. И хотя многое выброшено из того, что было вставлено ею и мною (я работала с ней вместе над составлением этой книги), все-таки это — самая полная Ахматова изо всех, когда-либо выходивших. (Хотя и без «Реквиема», без полной«Поэмы».) Но вот что гадостно: у нее есть стихи памяти Бориса Леонидовича, написанные через 2–3 дня после его смерти. Ей предложили вместо «Памяти Пастернака» назвать их «Памяти поэта». Она согласилась… И что же? Когда книга вышла, оказалось, что там поставлен нарочно57 г., вместо 60! Чтоб не догадались — чьей памяти, какого поэта!

От одного этого может разорваться сердце.

Мелкие грязные люди.

_____________________

Иосиф [332]возвращен. 4 сентября состоялось решение, 25-го он постучал в мою дверь. (А Фриды — нет!)

Теперь он в Ленинграде, и я жду известий о прописке.

_____________________