LA CAMISA

Очередной уже не совсем семейный день был как под копирку похож на все предыдущие семейные. Каждый из нас притворялся по непонятной для самого себя же причине. Мы были шпионами, послушно следя за жизнью другого. Мы говорили обо всем подряд, но отчего-то не касались самых важных, наболевших тем, словно они были покрыты нарывами и проказами, прикоснувшись к которым нарушится созданное когда-то волшебство брака. Мы уже давно строили отношения на расстоянии, даже находясь рядом, целенаправленно не желая знать ничего друг о друге, довольствуясь довольно-таки безопасным общением. Это мне напоминало глухой интернет.

Даже рядом с женой я чувствовал скепсис к тому, что мы начали когда-то отношения и почему-то продолжили после первых точек несоприкосновения. По какой-то причине сомнительные встречи переросли во что-то серьезное. Я уделил ей больше внимания, чем следовало, а она восприняла это как “судьба распорядилась”. Что ж, будет сказать честно, судьба – тетка злая. Во всяком случае, ко мне.

– Ты скоро съезжаешь?

– Невтерпеж?

– Mi camisa es blanca.2

– Да! Я уже узнала откуда у тебя прорвалась тягу к позабытому увлечению. Нужно было раньше сказать, что мой брат тебя втянул в подобное. Я-то, грешным делом, подумала, что ты увлечен некой девицей, оттого с ума и сходишь.

– Лучше бы я был увлечен кем-то! Может быть, тогда это подтолкнуло тебя…

– О! Голосок прорезался? Снова ты про свои рубашки! Ну не умею я наглаживать рубашки! Но я старалась!

– Позволь узнать, а когда это было в последний раз? – я впечатал строгий взгляд в ее несколько округлившееся лицо.

– Да, в последнее время ты это делал сам. Но только потому, что я не успевала. Как говорится… Хочу, но не могу!

– No! No quieres y no puedes?3

– Буду считать, что я поняла. Не переживай, завтра я наконец-то съезжаю.

II

Немного пыльный, но безумно залитый светом танцевальный зал распахнулся передо мной совершенно ненавязчиво. Без капли сомнений я вступил в особенный мир, где люди дарили свои улыбки просто так, не задыхаясь в поиске причин для этого.

Музыка обдавала меня волнами ослепительного света. В ее нотах были слышны и ликующие крики птиц, и дрожание далекого горизонта над иссине-лазурным океаном заморской страны, и видны далекие края курортного рая, в облаках которых плавятся лучи щедрого солнца, и где раскрытая душа поет. Мелодичный ритм, который успокаивал, напоминал взволнованную тишину колосьев пшеницы, где пряный воздух над ней тает в свободе, а пальмовая тень неподалеку дарит легкую прохладу.

В шипящем акценте музыкальной импровизации слышны суровые взгляды каталонцев с бокалами в руках, наполненными кровью Испании, и ароматы сигарилл, зажатых между потемневшими с годами зубами. А в некоторых гитарных струнах взрывается трагедия буйств танца фламенко, и горит во взгляде страсть бывших тореро.

Музыка, как слабый ток по венам, от которого приподнимаются еле видимые волоски. А стук кастаньет буквально подталкивает с веселой задорностью пуститься в пляс, гипнотически с восторгом стуча каблуками, выбивая чеканной дробью дрожь пола.

– Позвольте пригласить Вас на танец?

– Espanol, por favor,4 – она не сразу подняла глаза, а подняв, замерла.

– Yo hablo espanol…5 – я сильно заикался, но пытался сказать хоть что-то. – Мало. Мало hablo.

– Уже неплохо. Только почему ты со мной на Вы? Все мои ученики – мои друзья, прежде всего. А ты… И того больше.

– Amigo?6 Кажется, так. Было когда-то и есть сейчас. Ты узнала меня? Так сразу…

– Узнала. Кажется, что и ты помнишь меня.

– Помню…

Широко улыбнувшись, учительница со страстью во взгляде впорхнула в мои объятия. Алый шелк ее платья коснулся моего оголенного запястья, как тонкая бритва, от чего я вздрогнул и с силой сжал ее ладонь в своей. Я ощутил, как ткань цвета крови возбудила во мне особенные чувства, выпустив в виде озноба на губы желание плотских утех.

С пылкостью мы пустились в танец, как обезумевшие от продолжительного секса любовники. До самого финала, пока капли пота не защиплют глаза, и соль в виде острых кристаллов не начнет скоблить по спине.

Я смотрел в роскошные карие глаза учительницы, еле сдерживая всхлипы в спазмированной груди, и ненавидел себя за годы без нее. Встреча в танцевальном зале – как укол из прошлого, от которого злость на себя только усиливается. Счастливая случайность – услышать через года ее волнительный голос, пусть и немного повзрослевший, и увидеть взлелеянный образ знойной испанки. Виртуальная мечта, похороненная однажды по моей глупости, возрождалась из пепла, как птица Феникс. Она тревожила думы, окутывала своим дыханием, даря очередной аванс моей душе. Отложенная встреча на долгие годы все-таки состоялась, и бесконечные ожидания закончились – сотканный образ из слов сложился как пазл.