La famiglia (СИ)

— Ну… не знаю. Просто… остался. Меня особо не звали, да и хотелось побыть дома одному. Трудно жить в квартире, когда у тебя большая семья.

— Твои братья младше тебя?

— Ага! — Я оживляюсь, потому что люблю этих двух придурков и мне нравится говорить о них. А вот о том, что меня никогда не брали в Испанию — не очень. — На десять лет. Они близнецы. Очень умные. — Пинаю одинокий камушек, но он не катится — застревает в песке. — Уверен, что они станут какими-нибудь инженерами-архитекторами, а не как я.

— А что ты?

— Ну-у… быть моделью не очень круто. Да и это всё ненадолго. Кто знает, каким будет моё лицо через десять лет?

Джейк хмыкает.

— А что с ним станет за десять лет? Морщины можно заполнить, недостатки уберёт фотокоррекция. Многие бренды любят опытных моделей.

— Да, ты прав. Пожалуй, лицо — даже не главное. Главное — как ты его представишь камере.

— Пойдём сюда. — Он внезапно тянет меня к какой-то тропинке.

— Зачем?

— Пойдём.

— Ладно. — Вздыхаю и следую за Джейком дальше.

Вскоре мы оказываемся у заброшенной пристройки. Скорее всего, пристройка должна была стать очередной забегаловкой. Она до сих пор выглядит мило, но всё равно как-то одиноко.

Джейк галантно открывает мне дверь. Я знаю, что глаза у него голубые, но в темноте они кажутся почти чёрными, а взгляд похож на взгляд хищника, выслеживающего добычу.

Я не против стать такой добычей. Вон, даже в ловушку пришёл.

Внутри Джейк подходит ко мне со спины, мягко придерживает руками за плечи, неторопливо выцеловывая шею.

Здесь прохладно и пахнет солью и сыростью.

Я таю в его руках, прикрываю глаза, позволяя прижать себя к стене. Его стояк у моих ягодиц, и руки блуждают по всему телу. Сначала по одежде, сжимая меня то сзади, то спереди, потом проникают под футболку. Одной рукой Джейк придерживает за живот, другой ласкает сосок. Подушечка большого пальца у него шершавая, и мне это безумно нравится. Как и эта поза.

Упираюсь руками в стену, в старые доски, и слегка прогибаюсь в пояснице.

— Приятно так? — спрашивает Джейк.

— Да, — шепчу, прикрыв глаза. — Очень приятно.

Джейк меняет руки. Той, что держала меня, скользит ко второму соску, а той, что ласкала первый — вниз, к пуговице на джинсах.

Я шумно дышу, почти не двигаясь от тяжёлого предвкушения. Он же трахнет меня сейчас? Правда ведь? Не отлижет, не отдрочит, а засунет по самые яйца и трахнет? Такое чувство, что мы вместе не два дня, а целую вечность. И целую вечность его не было во мне.

Джейк не спеша расстёгивает мою ширинку. Ладонь ложится поверх напряжённого члена. Я судорожно вздыхаю.

— Джейк?

— Да, малыш? — целует в плечо.

— Скажи, что ты взял презервативы.

Короткие волоски на затылке щекочет от его усмешки.

— Я взял презервативы.

Вздыхаю от облегчения и сам тянусь к джинсам. Стягиваю их вместе с белыми боксерами на бёдра. Тяжёлый член довольно выскальзывает наружу.

Джейк сзади проводит ладонью между моих ягодиц, пальцами задевая увлажнившуюся дырочку. Затем я слышу тихое шуршание ткани и приятный скрип упаковки презерватива. Прикрываю глаза, в нетерпении выгибаю поясницу. Вот этот мягкий треск значит, что Джейк раскатывает презерватив. Он не спешит, но и не медлит. Мой альфа очень терпеливый.

Поцелуй в заднюю часть шеи и дрожащий выдох. Джейк, в отличие от меня, не кончил с утра.

Он раздвигает мои ягодицы большими пальцами, и я чувствую прикосновение латекса на нежной коже. Там, где оно и должно быть.

— Джейк… — выдыхаю.

— Да, детка?

— Давай быстрее. — Чувствовать его член прямо у входа и представлять, как это, когда он окажется внутри — невыносимо. Настолько невыносимо, что смазка начинает течь, как тогда, во время моей первой овуляции.

— Поумоляй меня, — шепчет он.

Поумолять? Это я могу, старый ты извращенец.

— Прошу, Джейк, пожалуйста, вставь мне поскорее, — причитаю, не открывая глаз. — Я уже весь мокрый, прошу тебя! Я буду очень-очень послушным, только трахни меня, пожалуйста…

— Правда будешь?

— Нет! — признаюсь я, и мы оба тихо смеёмся, а затем он всё же проникает в меня. Медленно. Слишком медленно, припечатывая рукой к стене, чтобы я не мог насадиться сам.

Тугое растяжение искрами проходит по всему телу. Я вздрагиваю, когда его пах касается моих ягодиц. Сжимаюсь интенсивно, доводя себя до экстаза, пока Джейк полностью внутри.

Спустя мгновение он выходит и жёстко толкается в неразработанное отверстие до конца, вызывая во мне одновременно дискомфорт и яркое спазматическое удовольствие. А потом ещё раз и ещё. И мне до одури нравится это чувство. Мне не больно, но и отнюдь не легко, и тугие, напряжённые мышцы дают распробовать каждый сантиметр внутри всеми клеточками чувствительной слизистой.

Я тихонько подвываю, пока Джейк втрахивается в меня уже в быстром темпе. Руки на бёдрах не дают придвинуться к стене и поранить чувствительную головку о жёсткое деревянное покрытие, но и не прикасаются к возбуждённому члену, словно с утра все было моё и для меня, и удовольствие Джейка не имело значения, а теперь он жадно берёт своё без трепета и сантиментов.