«Ла»-охотник. В небе Донбасса

— А эти, языками чешут, и все про девок. А еще летчики, цвет и гордость Красной армии! — Шубин стоял в дверях и злорадно скалился. — Личный состав давно на обеде, а эти тута сидят, сочиняют. Как бабки на завалинке. Вольно! — он барским жестом вернул летчиков на места. — Я, пожалуй, с вами посижу. Кости старые погрею тута.

— Что-то я не слышу продолжения вашей содержательной беседы, — командир по-хозяйски расселся, потеснив Саблина, задымил папиросой. — Рассказал бы, — усмехнулся он, — как эти же девки, стоило им правду узнать, Вахтанга коромыслами отлупцевали. Сломали тута ребро. Как этот Дон-Жуан недоделанный потом неделю не летал, и за это время сбили Васина, Исмаилова и Свеженцева…

Некоторое время все молчали. С улицы доносились обрывки голосов чей-то смех. В землянку сунулся было Зайцев, но увидев Шубина испарился.

— Погода улучшается, — прервал тишину комполка, — а дивизия разведку требует. Саблин, возьми с собой кого… поопытней, слетай тута. Район тебе в штабе доведут. Обрати внимание на ж.д. станции, но близко не подходи. Погода дрянь, так что аккуратно. Ясно?

— Ясно, — проворчал Виктор. Покидать уютное тепло землянки не хотелось. — Возьму Рябченко, пусть потренируется в СМУ летать…

Лететь оказалось непросто. Низкие облака прижимали к земле, а туман местами так и не рассеялся и тогда что вверху, что внизу проплывала одна лишь белая муть. За Днепром стало немного лучше, облака немного приподнялись, туман же остался лишь в балках и ориентировке почти не мешал. Впрочем, и разведывать было особо нечего. Пустые дороги, с кое-где ползущими подводами. Одинокий паровоз, тянущий за собой целых семь вагонов. Разбитая бомбежкой станция, с почерневшими стенами пакгаузов без крыш и заваленной набок водонапорной башней. Деревеньки со светлыми пятнами редких дымков и пустыми безлюдными улицами. Вторая станция встретила таким фейерверком огня, что пришлось спешно уносить ноги. Впрочем, Виктор успел рассмотреть стоящий под парами эшелон.

— Уходим! Маневрируй!

Недружелюбная станция скоро осталась позади и под крылом вновь проплывали рощи и деревни.

— Слева! Смотри!

По дороге, только выбравшись из тени небольшой посадки, ехали два приземистых тягача. Задний тянул за собой укрытую маскировочной сетью пушку.

— Двадцать девятый, атакуем!

Прислуга, шустро, как тараканы сыпанула с кузова, и бросилась врассыпную, пытаясь укрыться в придорожном бурьяне. Разрывы легли по обочине, накрыв какого-то неудачника, пыхнули на лафете орудия, проредив маскировку, и выкосили кустарник на противоположной обочине. Секунда и серая полоса дороги, обсаженная деревьями, ушла под капот. Перегрузка вдавила в сиденье — истребитель лез вверх.

— Повторная атака!

Тягачи стояли. Над головным формировалось черное облако, сквозь него пробивались толи искры, то ли языки пламени — Колька отстрелялся удачней. Виктор загнал в перекрестье прицела тушу второй машины. Снаряды вновь проредили кустарник, и он чуть двинул ручкой, опуская нос ниже, как самолет вдруг вздрогнул.

Понимая что что-то случилось, но еще не осознавая что именно, Виктор плавно потянул ручку, выходя из пикирования. Машина отозвалась вяло и с трудом, задрала нос тяжело, нехотя. Голые ветки деревьев, словно растопыренные, жадные пальцы мелькнули совсем рядом с крыльями и исчезли позади, упустив добычу.

— У меня неисправность! Идем… — истребитель снова вздрогнул и неожиданно земля и небо поменялись местами, снова и снова, сливаясь и перемешиваясь в стремительном калейдоскопе. — Черт!

Он резко прибрал газ, и ревущий мотор стих, перешел на шепот. Отработал ручкой, парируя крутящий момент, вращение замедлилось, вскоре и вовсе остановилось. Самолет замер, нацелив нос на мелкую, поросшую бурьяном и низенькими, чахлыми деревцами балку, медленно теряя спасительные метры. Высоты оставалось метров сто-сто двадцать. Виктор плавно, боясь все испортить, подал сектор газа вперед. Машина вновь дрогнула, но уже не свалилась, а медленно, неохотно стала набирать скорость. Он осторожно, потянул ручку на себя и Лавочка, едва не сбрив винтом бурьян, скользнула над балкой, медленно-медленно потянула вверх.

— Уходим домой! — рот высох и слова довались с трудом. Только сейчас навалился страх, и тело, несмотря на жару кабины, покрылось холодной испариной. Было от чего. Предкрылков на истребителе больше не было. Не было и обшивки, примерно по метру на каждой из плоскостей. Сквозь дыры виднелась земля, и это зрелище порождало легкую оторопь. Машина буквально висела на ручке, постоянно норовя завалиться и рухнуть вниз.

Колька пристроился слева. Его истребитель подошел так близко, что казалось, будто он хочет поддержать командира своим крылом. Глаза у ведомого были дикие, перепуганные.