Лабинцы. Побег из красной России

«За время, когда генерал Фостиков командовал дивизией, я о нем плохого ничего сказать не могу. Он был храбрым и всегда бодрым. Этот дух бодрости передавал казакам»⁵⁶, — писал генерал Науменко.

Корпус выступил в село Красная Поляна. 1-й Лабинский полк шел правой, северной колонной. В снежной степи, на железнодорожном полотне в сторону Песчаноокопской, стоял какой-то штабной поезд. На площадке одного пассажирского вагона высокий, стройный ротмистр в гимнастерке с подвернутым воротником умывался теплой водой, которую лил ему на руки денщик-казак. На мой вопрос ротмистр ответил, что это есть поезд командира 1-го Кубанского корпуса генерала Крыжановского⁵⁷. Я удивился, что в такое тревожное время нашего общего отступления они живут как бы безмятежно. С этим чувством я и оставил поезд Крыжановского позади себя, с долей критики. И моему удивлению и сожалению не было конца, когда мы узнали,

что на второй или третий день весь этот состав поезда штаба 1-го Кубанского корпуса во главе с генералом Крыжановским был отрезан красной конницей Буденного, и все чины его погибли в неравном бою вместе со своим генералом. Жуткая история, как и героическая, которая никогда не была освещена в нашей печати и о которой мы узнали потом из красных источников.

Полковой врач и полковой казначей

Корпус два дня стоит в Красной Поляне. Из Екатеринодара прибыл в наш полк сотник Веприцкий⁵⁸, переведенный из Гвардейского дивизиона. Он был сын подъесаула Веприцкого, старшего адъютанта управления Кавказского отдела, который жил на квартире рядом с нашим домом, в бытность мою юнкером. Сотник — бывший кадет, хорошо воспитанный, отчетливый. Назначил его временно полковым адъютантом, так как действительный адъютант, сотник Севостьянов, болен и эвакуирован.

Верхом проезжая по селу, вижу в одном дворе полковую санитарную летучку. Какой-то мужчина свыше 50 лет, в штатском черном тяжелом пальто и неуклюже закутанный в башлык, по-штатски козыряет мне, при этом низко кланяясь. В нем я узнал своего полкового врача, которого видел впервые сутки тому назад.

— Почему Вы так одеты? — по-сыновьи спрашиваю его.

— Да я ведь не военный врач... и под Купянском перебежал к белым... прямо в 1-й Лабинский полк, ну в нем и остался служить, как убежденный политический противник большевиков, — говорит он мне просто, умно, хорошо и по-штатски. — А что одет не по форме, то — где же взять?.. Да это и не так важно! И я с удовольствием служу среди казаков, которых так полюбил, — продолжает он.

— Так чего же Вы одеты по-походному ? Выступаем же мы только завтра!

— A-а... господин полковник! Это не лишнее. Надо всегда быть начеку. А красным попасться я не хочу, — добавляет он.

Заинтересованный этим оригинальным и, видимо, очень умным человеком, я прошу зайти его ко мне на чай. И он пришел.

Оказывается, что он не только что врач, но и политический деятель. «Левее кадет», — как он сказал о себе. И вот — не выдержал «совето-державия», сознательно бежал от них, чтобы бороться против них.

— Если бы Вы знали, господин полковник, как крестьяне, да и рабочие, ненавидят красных! Казалось бы, еще раз толкни, и власть падет. И вот не знаю, почему мы отступаем? Мне-то, как врачу и человеку штатскому, у крестьян секрета не было. Но я верю, что наше отступление только временное, —• закончил он.

С полковником Булавиновым мы остановились в одной комнате и сразу же подружились. Мы говорим между собой, словно старые знакомые, и говорим откровенно, как это бывает среди кадровых офицеров, прошедших одну школу. Говорим искренне, бесхитростно.

Неожиданно в полк прибыл полковой казначей сотник Николай Ще-петной с авансом и жалованьем для всех чинов полка. Это было больше чем неожиданно. Щепетной так отчетливо отрапортовал мне о своем прибытии и был так легко и подтянуто одет, что я выразил ему свое удивление — как это он, такой молодецкий офицер, а занимает столь непочетный пост.

— Я готов всегда в строй, господин полковник, — отвечает он.

— Хорошо. Раздайте жалованье и останетесь в полку. И я, при первом же случае, казначеем назначу чиновника, — ответил ему.

Щепетной был очень щупленький и казался молодым. Учился в духовной семинарии, отлично пел в хоре, и мы с ним подружились надолго. Удивило меня, что он так молод и был женат. Дальнейшая судьба его очень интересна, она будет описана.

9 февраля, с утра, от полка приказано было послать офицерский разъезд силою в один взвод казаков в направлении на северо-запад, для связи с частями 1-го Кубанского корпуса генерала Крыжановского.

Назначен был хорунжий Михаил Копанев. Разъезд выступил, как часа через два была поднята тревога, что красная конница наступает на наше село. Приказано покинуть его.

Крупной рысью полки шли по главной улице на запад. 1-й Лабин-ский полк в хвосте всего корпуса. От генерала Фостикова получено приказание — в конце села выдвинуться прямо на север и обеспечить отход его дивизии.