Лабиринт

Давление подскочило так, что я ощущал биение своего сердца даже в кончиках пальцев. Женщина прошла мимо нас, но рассмотреть её не получилось, так как я уставился в пол, спрятав своё лицо под шарф и шапку. Когда мы поднялись ко второму этажу, то внизу скрипнула дверь подъезда, и женщина вышла на улицу, что было видно из окна лестничной площадки. Надо выждать, пока он поднимется на четвёртый: чем выше, тем меньше вероятность того, что кто-то пройдёт мимо. Второй этаж: сердце сейчас выскочит из груди – мой организм готовился в резкому рывку, когда я достал леску, но явно был не настроен на то, что намеченное действие придётся отсрочить на минуту. Третий: в глазах снова витают чёрные точки и начинает ощущаться пульсация в ушах. Именно так всё начиналось за мгновение до того, как я потерял сознание на поминках Саши. Лишь бы дотянуть, лишь бы дотянуть ещё немного. Четвёртый этаж… Пора!

Сердце замерло, и абсолютная тишина поглотила моё сознание: всё происходящее далее представлялось мне как будто в замедленном темпе, и, как только Пётр остановился у своей двери, вынув ключи из кармана, я закинул петлю из лески поверх его головы: резко затянул, тут же сделал ещё один оборот леской вокруг шеи левой рукой и затем ещё один правой. Почувствовав несколько мощных ударов локтём в живот и то, как Пётр пытается развернуться ко мне лицом, я запрыгнул ему на спину, обхватив ногами за живот, и продолжил руками сдавливать леску на его шее. Ключи звякнули, упав на бетонный пол, а мы повалились назад и скатились вниз по лестнице на площадку между третьим и четвёртым этажом. Пётр вновь поднялся на ноги, держа меня на спине, и изо всех сил брыкался и бил меня спиной об стены, пытаясь руками ослабить леску, но безуспешно. Какой же он сильный! Главное – удержать леску, задушить его во чтобы то ни стало. Плевать на боль, раздающуюся по моей спине и голове всякий раз, когда он бьёт меня об стены, плевать на боль в животе от ударов локтями. Если он сделал вдох перед тем, как я стянул леску, то вырубится минуты через две, а если сделал выдох – то, может, и через минуту.

Десять секунд… двадцать… тридцать. Движения Петра ужесточились, и я уже всерьёз опасался за то, что он скинет меня с себя. Сорок секунд. Где мой нож? В правом кармане куртки или левом? Пётр в любом случае уже труп, но размазывать кровь по лестничной площадке – это самый последний вариант. Пятьдесят секунд: лишь бы он не начал бить по перилам, пытаясь шумом позвать соседей. Шестьдесят. Пётр уже не пытается меня скинуть, а лишь безрезультатно пытается стянуть с шеи леску, бросив на это последние силы. Семьдесят секунд. Его движения ослабевают. Восемьдесят секунд… девяносто. Тело Петра обмякло, но я продолжал стягивать леску всё сильнее и сильнее. Казалось, что, поднажми я ещё чуть-чуть, и срезал бы ему леской голову. Сто секунд… Внизу открылась дверь подъезда, и послышались голоса…

Охватившая меня паника затуманила разум: я не могу отпустить сейчас Петра и убежать, потому что он может снова начать дышать, ведь сознание он потерял, но сердце ещё наверняка бьётся. Оставаться здесь тоже нельзя, иначе меня обнаружат, а Петра смогут спасти. Спасут, если я не убью тех, кто меня увидит… Что же делать?

– Тебе следует быть менее импульсивным, мой дорогой друг! – я вздрогнул от голоса сверху и не поверил своим глазам: Михаил в своём строгом тёмно-сером костюме стоял на лестнице около пролёта между четвёртым и пятым этажом. – Может, следовало переждать, осмотреться, всё спланировать и расквитаться с ним завтра?

– Мать твою, да как ты это делаешь?! Давно здесь прячешься? Как ты узнал, что я буду здесь? – я говорил тихо, но казалось, что мой шёпот был слышен на весь подъезд. Голоса приближались, и Михаил бесшумно на цыпочках спустился по лестнице, подобрал ключи, упавшие перед дверью, и провернул их в замочной скважине квартиры Петра, жестом руки пригласив следовать за ним. Я резким рывком затащил тело Петра по лестнице в квартиру, дверь в которую придержал Михаил, и тихо опустил Петра на пол, после чего запер дверь изнутри. Единственным звуком в тёмной квартире было моё частое и тяжёлое дыхание, напоминающее то, которое было у меня после спринта на сто метров, который мы регулярно бегали на физкультуре в ВУЗе. Михаил тихо стоял, прижавшись к стене в узком коридоре квартиры, так и не пояснив мне причины его присутствия здесь. Шаги приближались, и в глазок двери, в который я смотрел, надеясь никого не увидеть, я заметил, как жена Петра с его сыном встали перед дверью. Что за чёрт? У них здесь семичасовой рабочий день что ли?

Раздался звонок в дверь, а за спиной я услышал шорох от Петра, который, кажется, приходил в сознание. В дверном проёме послышался звук ключа, который жена Петра вставляла снаружи. В такой жопе я, кажется, ещё никогда не оказывался…