Лабиринт

Первое, что она сделала, въехав в свое новое жилище, – сменила замки и установила на двери засовы и цепочки. После этого она повесила на плечики два платья, две пары джинсов и две пары брюк спортивного покроя. Хозяйничая, она насвистывала и думала о Мак-Дугале и о том, как ей будет его не хватать. Он работал на пятом этаже здания бюро, в отделе национальной безопасности, занимавшемся борьбой с терроризмом. Мак-Дугал признался ей, что именно эта работа была его целью с тех амых пор, когда его близкий друг погиб во время взрыва на борту самолета авиакомпании «Пан-Америкэн», происшедшего ад Локерби в конце восьмидесятых годов. Только что Мак-Дугал получил первое серьезное задание. Он должен был отправиться в Саудовскую Аравию, где неделей раньше в результате взрыва бомбы, подложенной террористами, погибло по меньшей мере пятнадцать американских солдат.

– Я должен заниматься именно этим, это – мое, – сказал он во время их последней встречи и крепко обнял ее. – Мне дают шанс, такой же, как Сэвич предоставил тебе. Кстати, здорово вы вычислили этого парня в Чикаго.

– Тостера.

– Ага. Ну и кличка у него. Из-за того что газетчики и телевидение обожают демонстрировать свое остроумие, когда сообщают о подобных вещах, люди привыкают к убийствам и начинают смотреть на них как на нечто тривиальное. С тех пор у тебя было какое-нибудь серьезное дело?

– Нет, но ведь прошла всего неделя. Сэвич заставил меня взять трехдневный отпуск, чтобы я могла подыскать себе жилье. Слушай, только ты будь поосторожней и, прежде чем что-то сделать, думай. Не лезь на рожон только потому, что ты теперь агент ФБР, – это не делает тебя неуязвимым.

– То, чем предстоит заняться в ближайшее время, для меня всего лишь что-то вроде тренировки, Шерлок, не более того. Но младшая сестренка из тебя получается что надо.

– Мы с тобой ровесники.

– Ну нет, уж больно у тебя ручонки тонкие. Такие могут быть только у младшей сестренки.

Мак-Дугалу явно не терпелось уйти – он все время переминался с ноги на ногу. Лейси обняла его еще раз и сказала:

– Пришли мне из Саудовской Аравии открытку, только такую, чтобы на ней было много-много песка.

Мак-Дугал попрощался и удалился, насвистывая и крепко и быстро печатая шаг по асфальтовой дорожке перед ее домом. Перед тем как окончательно исчезнуть, он остановился и крикнул:

– Я слышал, Сэвич большой любитель музыки в стиле кантри. Мне говорили, он обожает напевать всякие ковбойские мелодии и знает все слова, от начала до конца, всех песенок, которые когда-либо были написаны.

«О Господи!» – подумала Лейси. Она могла отличить музыку в стиле кантри от любой другой, но на этом ее познания в этой области кончались. Гнусавые ковбойские песенки очень часто передавали по радио, и она, натыкаясь на них, тут же начинала крутить рукоятку настройки, подыскивая что-нибудь более соответствующее ее вкусу. Музыка в стиле кантри никогда не входила в ее репертуар, хотя справедливости ради нельзя было не отметить, что на протяжении последних семи лет он вообще был весьма ограничен. В последний раз она играла на пианино полторы недели назад, в баре отеля. Пьяные посетители были от нее просто в восторге. Она попыталась сыграть что-то из Гершвина, но вскоре сбилась и отошла от инструмента.

Лейси стояла посреди гостиной уперев руки в бока и раздумывала, где ей купить мебель, когда в дверь позвонили.

Отметив про себя, что она никому не давала знать, где поселилась, Лейси замерла и прислушалась, чувствуя, как заколотилось сердце, и ненавидя себя за это. В Куантико она ощущала себя в безопасности, но здесь, в Вашингтоне, федеральный округ Колумбия, где она жила совершенно одна, для этого не было никаких оснований. Ее облегченный «кольт» был в спальне. Лейси подавила желание немедленно броситься за оружием и глубоко вздохнула. Возможно, это всего лишь почтальон, сказала она себе, или человек, предлагающий подписаться на газеты и журналы.

В Вашингтоне она была знакома только с восемью сотрудниками своего подразделения и с Сэвичем и еще никому не давала домашний адрес. Его знали только в отделе личного состава. Интересно, могли ли они сообщить его кому-нибудь еще?

Снова зазвенел звонок. Лейси подошла к входной двери и встала сбоку от нее – на тот случай, если кому-то вздумается выстрелить, не дожидаясь, пока ему откроют.

– Кто там?

– Лейси, это я, Дуглас, – раздалось из-за двери после небольшой паузы.

Она на мгновение прикрыла глаза. Ну конечно, Дуглас Мэдиган. Она не виделась с ним четыре, точнее, почти пять месяцев. В последний раз они встречались в доме ее отца в Пасифик-Хайтс. Это было вечером перед отъездом в Куантико. Мать Лейси плакала и упрекала ее в неблагодарности. Дуглас держался холодно и отчужденно, почти все время молчал, сидя на красивой кожаной кушетке в библиотеке отца Лейси, и потягивал дорогой бренди из старинного бокала. Это был неприятный эпизод в ее жизни, из тех, о которых она не любила вспоминать.

– Лейси? Ты дома, дорогая?