Лабиринт Мечтающих Книг

— Когда я в то время — я жил тогда временно во Флоринте — узнал от наших семейных адвокатов, что мой брат Хагоб и Фистомефель считались пропавшими без вести или погибшими, я в это не поверил. Наша семья разбежалась, такое происходило со всеми Смейками. Нас не связывали никакие сентиментальные отношения, а родственные связи никогда не были крепкими. Я бы сформулировал это следующим образом: торт для именинников у Смейков не был принят. Мы вспоминаем о семье только в том случае, когда узнаем о наследстве. Но и этого не случилось. Все имущество Смейков в Книгороде сгорело, и если что-то из него где-нибудь и сохранилось, то на него заявили претензии цамонийские власти — дело Фистомефеля получило правовую оценку. И поэтому я продолжал оставаться в городе, как и раньше. Прошло много лет, в течение которых неприятные события постепенно поросли травой. Тогда это имело настолько незначительное отношение к моим родственным связям, что когда меня, в конце концов, все же занесло в Книгород, то это было связано исключительно с намерением, которое имеет почти каждый образованный цамониец, — хотя бы раз в жизни посетить этот восхитительный город. Ведь тогда у меня еще были глаза, и я был как-никак фанатичным читателем, страстно поглощающим книги! До сего времени история собственной семьи удерживала меня от того, чтобы исследовать Книгород. Так как я думал, что если кто-нибудь из Смейков покажется в этом городе, он будет немедленно обмазан дегтем. Но время залечивает все раны, не так ли?

Чем больше Кородиак приближался ко мне, тем более неуверенно я себя чувствовал. Как поддерживать визуальный контакт с тем, у кого нет глаз? Лучше все время смотреть на руки! Он ухватил крошечный кукольный костюм, а также иголку и нитку, и затем с быстротой молнии пришил к нему пуговицу, после чего бережно повесил костюм на крючок. При этом он ни на секунду не прерывал свой монолог.

— Когда я наконец отважился поехать в Книгород, я сначала даже не упоминал свое имя. Или просто, когда это было необходимо, называл вымышленное. К этому времени пуппетизм в известной мере уже пережил свой расцвет, но и закат тоже, так как это было время вскоре после злосчастного происшествия, в котором один кукловод убил другого во время драки в пивной. Вы знаете эту историю? Хотя это неважно! В любом случае, это было самое неподходящее время для того, чтобы открыть свое сердце для пуппетизма! Но если вы изучали операции с акциями, то также знаете, что кризис часто бывает лучшей фазой для того, чтобы начать заниматься новым делом. Работы в любом случае хватало! Театры, правда, не всегда были заполнены зрителями, но они не могли так просто закрыться только потому, что был период спада. Неудивительно, что кто-то, у кого четырнадцать рук, легко находит работу в этой сфере. Я снял небольшую квартиру в Сленгворте, навел справки и уже вскоре почти ежедневно работал на какой-нибудь сцене по самым разным специальностям — от кукольного мастера и портного по пошиву костюмов до марионетиста. Вы ведь знаете: мне помогали ловкие руки.

Кородиак пересек уже полкомнаты. Потом он вновь остановился и провел пальцами по заготовке одной из кукол, которая была зажата в тисках. Он взял листок наждачной бумаги и стал слегка полировать болванку.