Лабиринт Мечтающих Книг

Многие из этих рекламных плакатов, как, например, анонсы альтернативного изготовления книг с бумагой из конопли или приглашение на мероприятие, где проводится библиогностический прогноз здоровья, рекламу ужаскомистической редакционной коллегии или типографии гномов я мог прочесть без какого-либо труда. Другие — напротив прочесть было совершенно невозможно. Хорошо, если только на основании букв на табличке можно было понять, на каком языке написан рекламный текст, но что именно рекламировалось, было непонятно. Овидос и вольпертингер настаивали на том, что после преодоления букваримии Книгород стал толерантным и открытым для всего мира. Только сейчас я понял, в какой мере это проявлялось: орническая клинопись, демонические лигатуры, дуллсгардские иероглифы, мидгардские буквы или архаические тролльские руны — в большинстве случаев я мог только гадать, какие услуги за этим скрывались. Иногда при расшифровке помогали дополнительные рисунки, гербы или символы: что означал золотой череп мертвеца, из глазниц которого выползали змеи? Что означала раковина, в которой на жемчужине сидел паук? Что можно было купить в лавке, на вывеске которой была изображена полностью забинтованная курица? Нет, спасибо, это я вовсе не хотел знать. Поэтому я остановился посреди улицы и предоставил своей фантазии нарисовать реальную картину того, что из себя представляет эта лавка.

Район, в котором я так долго находился, был мне в какой-то степени знаком, так как большей частью сохранился после пожара, и раньше я часто бывал здесь. Меня окружал спокойный ностальгический хаос улиц и маленьких переулков, с множеством старинных фахверковых домов, в которых тогда, как и сегодня, находились некоторые из самых очаровательных антикварных лавок. Не снобистские шикарные магазины с их бесценными сокровищами из «Золотого списка»! Нет, здесь еще царил народный дух старого Книгорода, по крайней мере, на витринах магазинов я увидел такие книги, ради которых сюда приезжали истинные библиоманы. При беглом обозрении витрин я обнаружил редкие первые издания таких книг, как «Третья сторона медали» Эльмуры Воддник, «Десневой салат» Томока Цебулона, «Боль в деревянной ноге» Хугобарта Крамелла и «Нет гроба для матери» графа Петрозо де Гадусти — пронизанные Ормом и несправедливо забытые шедевры цамонийской литературы, которые нигде не найти. Здесь же они стояли на подобающем им месте: в витрине, на переднем плане. Они хорошо сохранились, но продавались по общедоступным ценам. В следующей витрине я увидел приведшие меня в восторг полные собрания сочинений Орпету Гарншауэра, Клесса Ричданка и Авгоса Люфтбера наряду с толстыми романами Вювендера да Тролльблута, с большим числом персонажей, которые можно читать не переставая. Кроме того, крепкие сатирические романы Асафа Ла Бурнера, написанные шестьсот лет тому назад, но все еще в высшей степени современные, в давно раскупленном ксилографическом издании. Огромная книга Элегесса ван Мердита с иллюстрациями бессмертного Оведа Юсгарта! Все художественные сказки Нартасинана Кнедхиссера в популярном издании, напечатанном на очень тонкой бумаге, с автографом! Издание в голубом переплете из шелка бамбуковой гусеницы форматом в четверть листа с блестящим эссе Абрадо Шллера о Пэрле да Гано. Все романы о Херлоке Шолмсе Олайндра Контуры в легендарном собрании сочинений автора с прилагаемой к нему лупой для чтения. Собранные письма Волкодира Ванабима — без цензуры! Том лучших юморесок великого Ребёрта Смейджа! Все первые издания Эглу Виктида! Полные юношеские воспоминания Еггмиля фон Вюлькнегеля! Непревзойденные басни девственного леса Ярдипа Дьерклинга, с акварельными рисунками. Опровергающая знания занимательная история культуры Ери Эльфгонда, которая заменила собой чтение книг целой библиотеки. Заряжающие напряжением новеллы Стрессоло Трювбеина, которые до сих пор переполняли меня чистой ненавистью. И «Кроноссо Урбайн» Ода Ла Ефенди — первый действительно достойный роман цамонийской истории литературы вообще! И все это в одной витрине и по таким разумным ценам, что на глазах появлялись слезы умиления. Таким был Книгород со своей лучшей стороны!

Это было отрадно, но не являлось истинной причиной того, почему я так надолго задержался именно в этом квартале. Приобретение редких книг было одним из последних пунктов в моем списке. Главным поводом, о мои дорогие друзья, была расположенная рядом улица Канифолия Дождесвета, на которой доктор Хахмед бен Кибитцер держал свою специальную антикварную лавку, посвященную трудам Абдула Соловеймара.