Лабиринт Мечтающих Книг

Именно так я ощущал себя теперь: как призрачный посетитель в своей собственной голове. Как спящий во сне, который стал свидетелем своих самых ужасных сновидений. Как часто посещало меня с тех пор страшное воспоминание о море книг Негорода в непродолжительном сне, который мне еще позволялся? Казалось, будто весь театр превратился в мой огромный череп, куда публика могла заглянуть, как в стеклянный колпак. И меня лихорадило вместе с маленькой куклой, которая пробиралась через эти отвратительные нечистоты, хотя я, собственно говоря, знал, что все для нее закончится благополучно. Но как спящий я забыл, что это был сон! Да, все это так меня захватило, что я даже забыл, что я сам был фигурой там, на сцене!

Всеобщий возглас облегчения, стоны и вздохи вырвались у измученных зрителей, когда кукла Мифореза наконец обрела твердую почву под ногами у края сцены. Огромный книжный червь еще раз приподнялся, оглушительно заревел и рухнул с грохотом, похожим на звук сваленного мамонтового дерева. Бряк! Книжная пыль поднялась плотным облаком, и трещащие и шуршащие насекомые исчезли в темноте. Опустился занавес, и музыка смолкла. Аплодисментов на сей раз не было. Я стал бессмысленно отряхивать свою накидку, как будто на ней сидели тараканы.

— Все закончилось, — сказал я с искренним облегчением.

— Недурно для кукольного театра, а? — усмехнулась ужаска и тоже смахнула руками со своего платья несуществующих насекомых.

— Да, — ответил я, как оглушенный. — Это было совсем неплохо.

Некоторое время я сидел неподвижно и вяло следил за происходящим действием. В нем не было ничего драматичного — Мифорез, распевая песню, жаловался на свою судьбу. То, что два следующих больших эпизода из моей книги были просто выпущены, могло повлиять на напряженность предыдущего действия. Публике не следует преподносить так много ужасов сразу, если не хочешь играть перед пустым залом. Моих встреч с охотником за книгами Хоггно Палачом или с многоногим Сфинххххом 10 также не было на сцене, хотя у меня в книге они присутствовали. Вместо этого Мифорез напал на тайный след клочьев бумаги, которые магически светились в темноте и все глубже вели его в лабиринт, пока окончательно — да, мои дорогие друзья, я не могу это назвать иначе — не запахло книжнецами!

В этом не могло быть никаких сомнений. Все книжнецы отличаются характерным запахом. Я с закрытыми глазами могу узнать книжнеца из сотни других живых существ по запаху его тела. Он немного пахнет белыми грибами после осеннего дождя, немного свежесмазанной кожей, розмарином, но совсем не резко. Конечно, старой бумагой, довольно навязчиво — горьким миндалем. Да, горьким миндалем! Это тот возбуждающий аппетит аромат, который любят добавлять в марципан и сладкую выпечку. Конечно, горький миндаль — чуждая для катакомб культура, потому что для его роста необходим солнечный свет. Но почти на всех уровнях катакомб произрастает фосфоресцирующий гриб, который действительно дает приличное освещение, но представляет собой большую опасность. И по запаху он поразительно напоминает горький миндаль. Более того: как только гриб однажды попадает в желудок, он начинает есть тело своего нового хозяина изнутри, независимо от того, кому оно принадлежит — крысе, охотнику за книгами или Сфинхххху. Поэтому этот гриб является самым страшным обитателем катакомб. Запах горького миндаля, который так возбуждает аппетит у нас, жителей верхнего мира, сигнализирует многим созданиям лабиринта об опасности этого представителя пасленовых, и они, повинуясь инстинкту самосохранения, обходят его стороной. Почему книжнецы пахнут этим грибом, еще неизвестно. Является ли этот запах естественной составной частью запаха их тела, или они используют отдушку, которую получают химическим путем? Ясно только одно — с помощью этого обонятельного метода они эффективно защищаются от того, чтобы не быть съеденными. Вопрос о том, опасно ли в самом деле употребление книжнеца или нет, также требует научного изучения.