Лабиринт мертвеца

Я любила дедушкины истории. Решила непременно привести его сюда, в овальный зал библиотеки. Взглянув на «Побег» Щербак-Пьянковой, он мог бы вспомнить о нашем доме что-нибудь новенькое. Тем временем пришли Настя и Гаммер. Они задержались в старшем отделе. Заказали там парочку не самых популярных книг. Подождали, пока их поднимут по лифту из книгохранения, в надежде проследить за библиотекарем. Кажется, больше дурачились, разыгрывая из себя детективов и прячась за стеллажами. В итоге признали, что вот так, с наскока, нам ничего не добиться, и мы договорились на следующей неделе после школы ходить в библиотеку: делать уроки, готовиться к летним экзаменам, а между тем украдкой изучать возможные подходы к лифту.

В марте прекратились дожди. Появились первые перелётные птицы. Они скользили по гладкому небу, нестройными криками оглашали своё возвращение к старым гнёздам. В пригороде зацвели ольха и орешник. Ещё изредка сыпал снег, однако он мгновенно стаивал. Полуденное солнце пригревало, с каждым днём становилось тяжелее, наливалось маслянистым жаром, и над крышами домов поднималась едва приметная пелена струящегося пара – Калининград изгонял зимнюю влагу и готовился встретить весну.

В такую погоду было невыносимо сидеть шесть или семь уроков в школе, а затем сразу идти в библиотеку. Игра в детективов оказалась не очень-то увлекательной, и Настя быстро взвыла от тоски, приходилось чуть ли не силой вести её на Бородинскую, но отступать от задуманного мы не собирались.

Настя, Гаммер и Глеб торчали на третьем этаже пристройки, изредка заглядывали в младший отдел и спускались в актовый зал. Отмечали перемещения библиотекарей, следили за тем, как они приносят и уносят книги. Наблюдать за отделом комплектования приходилось урывками, слишком уж неудобно он располагался – рядом не было ни столов, ни диванчиков, только подвесное кресло-гамак за углом, возле окна, и два кресла-мешка у турникета. Глеб и Гаммер усаживались в кресла-мешки, читали книги и следили за дверью, ведущей на лестницу пристройки.

Я же, как правило, сидела в старом здании библиотеки, в отделе искусств. Делала домашнюю работу, подписывала открытки и время от времени вставала прогуляться по вилле. На втором и третьем этажах в бывших хозяйских спальнях разместились всякие методические и хозяйственные отделы, бухгалтерия, «Фонд культуры», и делать там было нечего. Нет, я с радостью поднималась по узкой лестнице и любовалась потолком над верхним лестничным пролётом, рассматривала чугунную дверку зольника, теперь частично перегороженного ступенькой, и спускалась к укромному чёрному ходу, которым в кёнигсбергские годы пользовалась прислуга, и всё это было увлекательно, однако меня больше интересовал подвал. О его существовании я узнала от бабушки Нинель. Она задолго до появления пристройки ходила в библиотеку и раздеваться спускалась вниз. Я предположила, что бывшая раздевалка как-то связана с подвалом пристройки, а значит, выведет к книгохранению, и всю неделю рыскала в её поисках.

Библиотечная вилла оказалась настоящим ульем. Помимо обычных дворницких и подсобных помещений для садового инвентаря, тут было множество крохотных комнатушек неизвестного назначения. Возможно, Альберт Штински, построивший виллу, прятал в них запрещённую литературу, а в подвале у него работала подпольная типография или открывался ход в легендарные кёнигсбергские катакомбы – всё может быть! – но туда я в любом случае не проникла. Двери комнатушек были заперты. Я пожалела, что не живу в мире «Скайрима», где Гаммер так ловко вскрывал замки.

В субботу мы собрались в штаб-квартире, чтобы подвести итог прошедшей недели. Я коротенько рассказала о тщетных попытках найти спуск в подвал и уступила место Глебу. Глеб сказал, что из подвала лифтовая шахта поднимается в актовый зал на первом этаже, в младший отдел на втором и в старший отдел на третьем, где шахта граничит с иностранкой, то есть с отделом литературы на иностранных языках. Об актовом зале можно было забыть.

– Надо войти в зал. – Глеб провёл пальцем по чертежу. – Не доходя до стульев и сцены, свернуть налево. Там – серая коробка лифтовой комнаты.

– Зачем актовому залу лифт? – спросила Настя.

– Туда поднимают книги для мероприятий, а оттуда спускают обработанные книги из отдела комплектования. В актовом зале обычно никого нет, и это хорошо. Но дверь в лифтовую я ни разу не видел открытой.

– Ладно, – согласилась Настя. – Про актовый зал забываем.

– Нет! – заявил Гаммер.

Он вскочил с дивана и, не дожидаясь своей очереди, потеснил Глеба у доски.

– Актовый зал будет ключевой точкой нашей операции! Вот тут слева, у самого входа, находится выключатель.

Гаммер ткнул в фотографию бежевой коробочки с прозрачной пластиковой крышечкой. На крышечке виднелась наклейка лифтовой аварийной службы, а под ней угадывался жёлтый строенный рычажок.

– Если бы не наклейка, я бы его не нашёл, – признался Гаммер. – И у нас бы ничего не получилось.

– А у нас уже что-то получилось? – спросил Глеб.