Лабиринт мертвеца

Настя отодвинула чашку и банку с вареньем, чтобы ненароком не опрокинуть их, и достала из моего рюкзачка тонюсенькую пластинку – длинную железяку вроде тех, какими в фильмах вскрывают автомобили. Две такие железяки нам дал Гаммер, уж не знаю, где он их раздобыл. Гаммер вообще хотел пойти со мной вместо Насти, однако Настя заупрямилась – сказала, что ни за что не пропустит самое интересное и не собирается полдня прятаться по углам актового зала. Прятаться пришлось Гаммеру. В утешение я сказала ему, что никому другому не доверила бы выключатель.

– Ты у нас лучше всех разбираешься в технике.

– Такая техника, что куда деваться, – пробурчал Гаммер.

Настя попыталась железякой поддеть картину, затем подковырнула удерживавшие стекло деревянные штаники – бесполезно. Наконец сильнее вдавила металлическую пластинку в едва приметную щель. Пластинка изогнулась и проскользнула внутрь. Настя принялась водить ею вверх и вниз. Хорошо запомнила, что изнутри картину удерживали два гвоздика. Железяка ходила с натугой, и Настя коленом оперлась на стол.

Я вздрогнула, когда у меня завибрировал смартфон. Глеб написал, что Лена теперь одна. Она утомилась от разговора, и Глеб оставил её в покое.

((Поторопитесь».

Мне вновь стало страшно – как тогда, у красной телефонной будки. Я прислушалась: не идёт ли к нам Лена. Хотела одёрнуть Настю и в другой раз прийти сюда уже с Гаммером, однако Настя подцепила и отвернула первый гвоздь, слева. Картина подалась внутрь. Отвернуть второй гвоздь, справа, было проще. Картина высвободилась, и Настя, недолго думая, полезла с ней прямиком в раму, то есть в открывшийся квадратный проём.

Издёргавшись, истомившись, я передала Насте рюкзачок и поторопилась следом. Кажется, задела что-то на столе. Не обернулась. Мне бы перекинуть в проём ногу, нагнуться и аккуратно протиснуться самой, но я сунулась вперёд руками, в итоге упала на пол и чуть не свернула себе шею. Пока я барахталась на полу, Настя быстренько вставила лошадь на место, повернула запорные гвоздики, а потом села рядом со мной.

Мы затаились в тишине и темноте. Только из отдела литературы на иностранных языках доносились чьи-то голоса да чуть светился квадрат вправленной в раму картины.

Ни криков, ни сигнализации, ни воя сирен.

Мы сделали это! Забрались в лифтовую комнатку! На радостях я обняла Настю. Почувствовала, как колотится её сердце. Не мне одной было страшно.

Вспыхнул экран айфона. Настя написала Гаммеру, чтобы он включил лифт.

Глава десятая Белка в дупле

«Всё, я жук-невывожук. Хоть пиши жалостливый пост в обнимательную группу». Усталость копилась, пока мы бегали по библиотеке, чертили схемы, подкрадывались к двери, замаскированной под телефонную будку, а теперь обрушилась на меня и пригвоздила к прохладному полу лифтовой комнатки. Настя разбиралась с лифтом, а я безостановочно зевала. Зевала так долго и широко, что свело нижнюю челюсть и на глазах выступили слёзы. Я сказала себе, что ни сделаю ни шага – буду сидеть тут до утра, а потом тихонько вернусь в старший отдел. «Хватит приключений! Больше никаких египетских стервятников! Только милые открыточки от добрых старушек из Германии». Убаюканная подобными мыслями, я задремала. Невероятно! Уснула в самый ответственный момент!

Настя растолкала меня. Помогла подняться на ноги. После краткого сна усталость и страх отступили. Я сосредоточилась. Легонько надавила на ручку двери, ведущей в иностранку. Убедилась, что дверь заперта. Библиотека закрывалась через сорок минут, и мы с Настей понадеялись, что заходить в лифтовую комнатку никому не потребуется, однако Гаммеру ещё предстояло перед уходом выключить лифт, и нам следовало поторопиться.

«Я вышел из отдела», – написал Глеб в общем чатике.

«Цапля в полёте», – поправил его Гаммер.

Он вчера составил список позывных и кодовых слов. Настя тогда запротестовала, отказалась называться сойкой, потому что сойка ей напомнила сайку. Я сказала Насте, что сайки очень даже вкусные и в них нет ничего плохого, а затем сама отказалась от позывного «бурундук», потому что это ну просто уму непостижимо – назвать меня бурундуком! Гаммер перебрал кучу вариантов и всех запутал, а мы с Настей поругались за право называться белкой. Белкой стала я. Глеба мы назначили цаплей, о чём он благополучно забыл. Или посчитал глупым называть друг друга всякими животными, хотя Гаммер вчера заверил нас, что кодовыми словами и позывными нужно пользоваться на случай, если нас поймают.

– С настоящими именами чат станет главной уликой против нашего детективного отдела!

Между тем створки лифта действительно были гильотинными, то есть раздвигающимися вертикально, а сама кабина – довольно просторной, если судить по размерам шахты, и я бы точно уместилась в ней сидя. Наверное, и каркас шахты был из оцинкованной стали, но тут уж я ничего не могла сказать. Гаммер ошибся в одном: вместо обещанных кнопок управления на корпусе лифта виднелась одна-единственная, никак не обозначенная кнопка. Над ней был погасший экранчик.

«Верблюд осёдлан», – написал в чатике Гаммер.

То есть лифт включён.