Лабиринт Минотавра

Остается лишь выяснить, какую цену придется заплатить за то, что Дьявол его облагодетельствовал.

Вот какие мысли мучили Бодлера, когда он зашел пообедать в маленькое кафе, которое ужасно напоминало ему такое же заведение на Земле. Даже такие же пережаренные синие бифштексы!

И вдруг… Кто, по-вашему, появился на сцене?

Глава 4

Гробовщик давно ждал этого момента. Вернувшись в Комнату Деаутопсии, он обнаружил, что к нему прибыл новый клиент – лежит на белой мраморной плите, при полном параде, даже знаменитый шелковый шейный платок повязан особым образом. На удлиненном, отвратительно белом лице синевато-серые глаза, в которых пляшут отсветы мечущегося извращенного пламени, какие можно заметить только в глазах самого Дьявола.

Когда Гробовщик подошел, новый клиент быстро сел на мраморной плите. Гробовщик ждал обычной реакции: растерянный взгляд человека, только что заново родившегося в Аду и в смущении оглядывающегося по сторонам.

И не дождался. Маркиз де Сад повернулся к Гробовщику.

– Альфонс, мой дорогой!

– Меня зовут иначе, – возразил Гробовщик.

– А я решил дать тебе такое имя. Какой это раз, пятый?.. Нет, я возвращаюсь к жизни в твоей забавной маленькой abattoir[78] в седьмой раз. Кажется, ты тут немного прибрался, верно?

– А что, заметно? – ответил Гробовщик. – Ну, Донасьен, как тебе кажется, у нас здесь многое изменилось? Тебе ли не знать! Ты ведь попадаешь сюда довольно часто.

– Да, – кивнул Сад с негромким смешком. – Меня все время убивают. Забавно, сколько в Аду собралось ревнителей морали! «Вот де Сад, – говорят они, – по-настоящему ужасный тип, давайте его прикончим». И я получаю удар ножом в живот или веревку на шею. Но порой, когда у них появляется свободное время, находятся патриоты, которые мстят мне чрезвычайно изощренно. Их пытки становятся все более и более продвинутыми, они начинаются…

Тут дверь распахнулась, и в комнату вошел человек – массивный, с выбритой головой, в маленьких блестящих очках, костюме цвета соли с перцем и жестким белым воротничком. На шее туго затянут галстук. А на запястье – «Ролекс» с ремешком из норки.

Глава 5

– Леопольд! – воскликнул Сад, мгновенно узнав старого приятеля по Аду (на Земле они никогда не встречались). – До чего приятно, что мы вернулись к жизни вместе. Как тебя убили на сей раз?

Массивный человек – знаменитый Леопольд фон Захер-Мазох – поджал неприятные узкие губы. Он был известен не меньше де Сада, поскольку тоже явился прародителем нового «изма» – речь идет о мазохизме, получении удовольствия от боли. Впрочем, мало кто знал в этом толк. Захер-Мазох утверждал, будто его великую идею опорочили ноющие ипохондрики-евреи вроде Вуди Аллена. Поскольку мазохизм имеет не больше отношения к жалобам на простуду, проблемам с матерью или на то, что ты не нравишься своему боссу, чем экзистенциализм к тому, чтобы сидеть в одиночестве в комнате и жалеть себя. Так что те, кто так думает, ошибаются. Нет, мазохизм – это воистину старая, отличная штука, и Захер-Мазох всегда считал себя его представителем. Мазохизм связан с сексуальным унижением, способностью почувствовать себя по-настоящему хорошо из-за того, что тебе по-настоящему плохо. Нужен чистокровный австриец благородных кровей, не сомневался Захер-Мазох, чтобы оценить суть явления до конца. Однако его друг де Сад, великий мастер подобных развлечений и весьма одаренный человек, в отличие от Захер-Мазоха испытывает постоянное стремление устраивать безвкусные сцены с невинно страдающими людьми, отчего Захер-Мазох теряет самообладание. И тем не менее приятно снова встретить старого товарища.

Глава 6

– Кое-что в Аду вызывает мое постоянное восхищение, – заявил маркиз де Сад. – Как мастерски Дьявол обеспечивает нас всем необходимым для уничтожения тела и разума! Он чрезвычайно требователен, когда речь заходит о средствах самоуничтожения, правда, Леопольд?

– Я ненавижу, когда ты так говоришь, – ответил Захер-Мазох, присаживаясь возле окна у южной стены клуба «Адское пламя». – Неужели нельзя отказаться от привычки курить опиум? Ты же знаешь, что глупеешь от этой дряни.

– Леопольд, тебя не касается, курю я опиум или нет.

Захер-Мазох остался доволен – он обожал, когда с ним так разговаривали. И добавил, рассчитывая на новый выпад:

– Как ты находишь наш клуб? Нам тебя не хватало.

Сад огляделся. Клуб «Адское пламя» занимал низкое, тускло освещенное, задымленное помещение, где было не продохнуть от запаха жарящегося мяса. Далеко не все знают, как много бывает дыма, когда десять поваров одновременно поворачивают куски мяса на вертелах – сами понимаете, в Аду с вентиляцией дела обстоят не самым блестящим образом. А в остальном, можно сказать, здесь вполне терпимо.

– Пожалуй, вернуться недурно, – проговорил Сад. – Не слишком интересно, однако недурно. Всегда приятно возвращаться домой. И неважно, уютно там или нет. Верно?