Лабиринт Минотавра

Де Сад оглядел гостя. Судя по манерам, он наверняка принадлежал к высшим слоям аристократии. И, несомненно, мог похвастаться гораздо более знатным происхождением, чем сам маркиз. На аристократические титулы в Аду не слишком обращали внимание, поскольку большинство обитателей титулов не имели.

– Мне кажется, я не имею чести… – проговорил Сад, чуть наклонив голову, имитируя поклон.

– Мы с вами не встречались, – ответил незнакомец. – Несмотря на то что я на несколько веков вас старше, я считаю вас тем не менее своим духовным наставником, человеком, чья жизнь и произведения лучше всего выражают мои чувства, которые я не сумел претворить в поступки.

– Сэр, – проговорил Сад, – кто вы?

– Граф де Рейс, к вашим услугам, – ответил высокий француз. – Хотя потомкам я больше известен как Жиль де Ретц.

Де Сад пришел в восторг.

– Тот самый, кого многие известные критики назвали «самым гнусным человеком, когда-либо жившим на Земле».

– Вне всякого сомнения, они преувеличивают, – промолвил Жиль де Ретц, – хотя я очень старался.

– Счастлив с вами познакомиться, – воскликнул Сад и отвесил низкий поклон.

– Я тоже, учитель, – ответил Жиль де Ретц.

Глава 9

Жиль был поразительным человеком. Всю свою жизнь он занимался тем, что направлял души людей к Богу – убивал детей (Ретц предпочитал именно их в качестве своих жертв). Количество погибших непосредственно от его руки, по различным сведениям, колебалось от ста шестидесяти до восьмисот, он активно жертвовал деньги монастырям, заказывал мессы, ну и все такое прочее, что у них там полагалось делать – в средние-то века. События происходили примерно в 1430 году, когда шла Столетняя война, и те, у кого имелось достаточно денег, брали все, что хотели. После нескольких рождений и смертей в Аду Жиль оставил всякую надежду на спасение. Впрочем, ему с самого начала не приходилось на это рассчитывать. В некотором смысле совсем неплохо иметь славу самого гнусного человека, когда-либо жившего на Земле, если, конечно, не считать де Сада.

Сад презирал Ретца. Во всяком случае, его репутацию. Сад считал Жиля весьма старомодным. Да и чего можно ждать от человека, жившего в середине XV века?

Глава 10

Приятели снова встретились в специальной комнате клуба «Адское пламя». Захер-Мазох рано появился в Восточном Аду, он намеревался сам отвести Сада на встречу.

– Ну, Леопольд, – поинтересовался Сад, – как ты себя сегодня чувствуешь?

– Вполне прилично, Донасьен. Однако меня посетило небольшое разочарование после того, как ты к нам вернулся.

– И в чем же оно заключается, Леопольд?

– Пошли всякие разговоры, – ответил Захер-Мазох. – Многие утверждают, будто ты уже не тот. Кое-кто даже осмеливается предположить, что ты не так жесток, как раньше.

– Думаешь, я потерял квалификацию? Тебя это беспокоит?

– Так говорят… Мой дорогой маркиз, что ты делаешь?!

Маркиз де Сад протянул руку и погладил поросячью щеку Захер-Мазоха. Австриец невольно отшатнулся, но Сад успел ухватить двумя сильными, как железные клещи, пальцами жирную складку кожи. На глазах Захер-Мазоха, со стоном опустившегося на колени, выступили слезы, когда Сад сильнее сжал пальцы. Однако хватка Сада не ослабла.

– Пожалуйста, Донасьен! – вскричал Захер-Мазох.

Клещевидные пальцы Сада покрутили измученную щеку Захер-Мазоха. Тот отчаянно завопил, слезы хлынули из глаз, руки метнулись к лицу, словно отравленные летучие мыши после того, как цианистый калий сделал свое дело.

– Я не сомневаюсь, – небрежно проговорил Сад, – что можно вывернуть лицо человека наизнанку. Вот так.

– Милорд, прошу тебя!

– Впрочем, это сделать гораздо легче, если сначала чуть надрезать шею.

В свободной руке Сада словно по волшебству появилась опасная бритва. Он с улыбкой склонился над Захер-Мазохом. Тот зашелся в истерическом крике. После того как Сад отпустил его, он еще долго катался по земле, рыдая и стуча кулаками друг о друга, совсем как обезумевший бурундук с австрийским акцентом.

– Ладно, кончай распускать нюни, – заявил через некоторое время Сад. – Я просто тебе продемонстрировал, что не потерял свою… как там выражаются американцы?

– Остроту? – предположил Леопольд.

– Нет, то слово по звучанию похоже на «веревку».

– А, ты имеешь в виду сноровку, – сказал Захер-Мазох.

– Да, именно. Сноровку. Я ее не потерял, не так ли?

– Твоя инфернальная ярость осталась неизменной, – пробормотал Захер-Мазох, с трудом поднимаясь на ноги. – Честно говоря, у меня возникли было небольшие сомнения. Но теперь мне это не понадобится.

Засунув руку во внутренний карман, Захер-Мазох вытащил гарроту с кожаными ручками. Небрежно отбросил ее в сторону.

– Значит, ты тоже готов меня предать, Леопольд? – тихо проговорил Сад. – И все ради забавы, я полагаю.

– Я думал, не следует ли мне тебя убить, – ответил Захер-Мазох. – Не ради удовольствия – ты и сам должен понимать, если знаешь хоть что-нибудь о мазохизме, великом изобретении, за которое я обрел вечную славу. Я собирался убить тебя из-за того, что мне показалось, будто ты готов перейти на Другую Сторону.