Лабиринт отражений

— Да он и не сможет, физически. Его сейчас в больницу везут, откачивать. Газом надышался. Не критично, но полежать в клинике придется.

— Когда успел? — хмыкнула Дора.

— Не поверишь — снова Алина причастна, из-за нее Алекс в передрягу попал. Но я своему человеку в полиции позвонил, там вовремя подъехали, помогли. Что касается ситуации с Никой-Алиной — попрошу своих русских компаньонов помочь. Они меня обманули — они пусть и разруливают.

Дора встала с диванчика, прошлась по беседке, о чем-то размышляя, а затем повернулась к отцу:

— Знаешь, я, кажется, придумала, как нам убедить Алину остаться. Помнишь, что она сказала о реакции сестры на ее звонок?

* * *

Да все она правильно сделала, хватит себя грызть!

Ну хорошо, не то, чтобы грызть, но подгрызать — точно. Душу подгрызать, добираясь до мягкой серединки, где ныла и зудела совесть. И пакостила исподтишка, подбрасывая картинки из детства — где они вместе с Алиной. Играют, хохочут, шепчутся, помогают друг дружке, защищают, поддерживают.

Это потом, позже, когда повзрослели, и разница в четыре года разделила их на девушку и девчонку, начались ссоры, обиды, пакости. Если честно, пакостила и провоцировала ссоры в основном она, Снежана, характер такой. А мелкая все прощала, и продолжала помогать и поддерживать…

Так, стоп! Довольно! Хватит рефлексировать!

Оглянись вокруг: ты сидишь в крутом модном кафе, зашла сюда позавтракать — блинчики с куриным филе и грибами, яйцо-пашот, круассаны, раф-кофе. На парковке тебя ждет собственная тачка, новая, между прочим, не подержанное корыто. В стильной сумочке лежат ключи от твоей, только твоей квартиры, ты дорого и модно одета, после кафе едешь в салон красоты, тебе не надо больше работать в опостылевшем бутике, денег от отца и так хватает. Пока, во всяком случае, хватает. И ты готова все это потерять, потому что тебе стыдно перед сестрой?

Нет уж, дорогуша, побольше твердости, исключи саму возможность грызть твою душу, помести ее в камень — ведь камень не угрызешь, зубы обломаешь.

В конце концов, номер телефона, с которого звонила Алька, не определился, где ее искать — неизвестно. А матери, между прочим, сейчас лишние волнения ни к чему, она и так еле справляется. Подарить ей надежду, что Алька жива, но ничем это не подтвердить — жестоко.

Так что ради мамы надо забыть о звонке. Исключительно ради мамы. Ну а если Алька сможет все-таки еще раз дать о себе знать… Будем решать проблемы по мере их поступления.

Снежана с наслаждением доела блинчики и яйцо-пашот, похрустела свежайшим круассаном, жмурясь от удовольствия, выпила раф-кофе и сыто улыбнулась — а жизнь-то определенно удалась! Теперь — в салон красоты, перышки чистить.

Но встать из-за стола ей не позволили — за стол рядом с ней и напротив бесцеремонно уселись типичные «братки»: квадратные бритые затылки, квадратные шеи, квадратные… нет, все же круглые, но абсолютно пустые, холодные глаза рептилий.

Ничего себе! Центр города, дорогое заведение, а публика из окраинной пивнухи. Снежана презрительно сморщила носик:

— Ребята, вы меня явно с кем-то перепутали.

— Рот закрой и слушай, — равнодушно прогудел тот, что устроился напротив.

— Да что вы себе позволяете! — Снежана попыталась вскочить, но сидевший рядом квадрат бесцеремонно дернул ее за руку, заставив сесть на место.

Девушка беспомощно оглянулась в поисках поддержки, здесь ведь охранник есть, на входе, она сама видела! И администратор на зале, приятная такая дама, она хотя бы должна полицию вызвать.

Но ни охранника, ни администратора видно не было. Остальные редкие утренние посетители не обращали (или делали вид, что не обращали) внимания на происходящее.

Бред какой-то…

— Что вам нужно? — жалобно прохныкала Снежана, растирая руку.

— Тебе сестра звонила? — тип напротив по-прежнему не проявлял никаких эмоций.

Во что же ты вляпалась, Алька? И меня за собой утянуть собралась? Нет уж, сама справляйся, дорогая сестричка.

— Какая еще сестра? Никто мне не звонил, а моя сестра умерла.

— Правильный ответ, — гыгыкнул квадрат сбоку, — сообразительная телка. И ничего такая!

Снежана почувствовал, как потная лапа поползла вверх по ноге, под юбку. Девушка вздрогнула и попыталась сбросить ползущую гадость, но безрезультатно. Впрочем, результат все же был, но не тот, на который рассчитывала Снежана — бугай рядом возбужденно засопел.

Это заметил его коллега и лениво отреагировал:

— Дыня, угомонись. Тебе на работе девок мало?

— Там таких, как эта, нет.

— Угомонись, сказал!

— Ладно, ладно, не психуй.

Лапа переместилась на стол, то, что было к лапе прицеплено, скучающе уставилось в окно, предоставив вести беседу напарнику. Напарник продолжил:

— Сделаешь все правильно — получишь штуку баксов.

— А что от меня требуется?

— Ты должна убедить сестру не возвращаться домой.

Глава 28

Какое оно, счастье?

В юности Ираида была уверена, что счастье — это что-то искрящееся, яркое, наполненное радостью, наслаждением, восторгом. Когда эмоции переполняют, кровь пузырится в венах, как шампанское, и хочется плакать от невозможности выразить все это словами.