Лабиринты любви

Ох уж эта Дилайт! Затеяла опасную игру, не подозревая о последствиях! Если бы Сара знала тогда, чем это кончится!

Господи, знала бы Дилайт, что он натворит! Правда, вероятнее всего сестра посчитала бы это самым забавным приключением на свете! И решила бы, что чопорной Саре полезно немного отвлечься от своих книжек и стать героиней настоящего романа. Подумать только, быть похищенной самим герцогом, не больше и не меньше! Кроме того, что она потеряла? Несчастную девственность, которая и без того ей надоела! Все не так уж плохо – в моменты страсти Марко был неподдельно нежен, особенно в тот первый раз, когда напился…

Разозлясь на себя, Сара обернулась к зеркалу и нервно застегнула ремень. Черт с ним! Она так или иначе отомстит Марко! Как это называется в Италии? Вендетта…

Кстати, она неплохо смотрится! Линялые голубые джинсы облегают стройные ноги и при этом, оказывается, не так уж и тесны. Красная шелковая блузка подчеркивает изгибы груди. Сара дерзко расстегнула еще одну пуговку. Ну вот, теперь она – настоящая Дилайт! Дилайт, обладающая практичным, холодно-логическим умом Сары. И если она спокойно, без ссор и воплей поговорит с Марко, признается во всем, укажет без всяких упреков и обвинений (ну какой же он все-таки мерзавец!), что теперь, когда он добился своего и… б-р-р-р… трахнул ее несколько раз, может наконец отпустить. Если же считает себя обязанным заплатить, она удовлетворится гоночной моделью «ламборгини». Естественно, самой дорогой, разве она не стоит того? О да, этот недвусмысленный намек придется ему по душе!

Зато Марко, разумеется, согласится отвезти Сару в Лос-Анджелес, тем более когда узнает ее подлинное имя. Наверняка ему вовсе не улыбается стать виновником громкого скандала! Еще бы – в прежнее время он был бы вынужден жениться, а бедному папочке пришлось бы вызвать соблазнителя на дуэль.

Плотно сжатые губы Сары тронула невольная улыбка. Закалывая волосы на затылке черепаховым гребнем, девушка качнула головой. Несчастного папу удар хватит, если он когда-нибудь узнает обо всем! Его драгоценная, заботливо взлелеянная Сара никогда не отважилась бы на столь безумные, непристойные и порочные выходки. Она совсем не похожа на свою распущенную сестрицу! Или все же такая?

Может, в ней гораздо больше от черта, чем от ангела? Иначе почему она здесь и не боится выступить против самого страшного Серого Волка? И почему бы нет? Отныне ей нечего бояться!

Сара решительно направилась вниз; за спиной взволнованно лепетала обычно сдержанная Серафина:

– Но, синьорина… его светлость заверил меня, что пошлет за вами, когда будет готов. Вам вовсе ни к чему…

– Пошлет за мной? Неужели! Мне очень жаль, Серафина, но это ваш господин, не мой, пусть даже сделал меня своей любовницей, не спрашивая позволения и не позаботившись узнать, хочу ли я занять столь почетное положение! Кроме того, не выношу, когда какой-то лодырь, который будит меня ни свет ни заря, все еще валяется в постели!

Сара вовсе не собиралась исповедоваться перед экономкой, но слова сами сорвались с языка, и хотя Серафина испуганно охнула, сказанного все равно не воротишь. Довольно лицемерия! Пусть все крепостные, расстилающиеся перед своим повелителем, узнают, каков на самом деле этот гнусный феодал! Сара мысленно перебирала определения, лучше всего подходившие этому человеку.

Негодяй! Развратник! Садист! Дегенерат!

«Сара, оставь эти ругательства, уместные для прошлых веков, и вернись к обычной американской прямоте! Он… он… козел паршивый! Сукин сын! И лучше пусть не доводит тебя, иначе ты такое скажешь!»

– Синьорина, умоляю, подумайте! Герцог…

Остановившись на площадке, Сара вздохнула:

– Извините, Серафина, но не могли бы вы в разговоре со мной называть Марко по имени? Американцы не признают титулов. (Ха! Что сказал бы папочка?) И в любом случае мне не помешает узнать, где его покои, – в мои он врывается, когда ему вздумается!

Бедная женщина, по-видимому, сдавшись, начала истово перебирать четки.

– Вон та дверь, синьорина. Направо, там еще на ручке фамильный герб. Но надеюсь, синьорина передумает. Гер… синьору это не пон…

– А по-моему, он будет польщен, что мне не терпится его увидеть! – мило улыбнулась Сара. – Благодарю, Серафина. Я не позволю ему сорвать злость на вас. Grazie.[19]