Лабиринты памяти

Перед ним на кованой железной скамье сидело юное существо: точеный силуэт в длинном платье из яркого синего велюра, блестящие каштановые волосы, крупными волнами спадающие на плечи, миниатюрные ладони с аккуратными длинными пальцами пианистки, облаченные в тоненькие кружевные перчатки, и лицо – совершенное, симметричное и абсолютно отсутствующее. Из человеческих признаков – только нос, брови и ресницы. Глаза – белые, без зрачков, а вместо рта – гладкая кожа.

– А своему убийце ты позволяешь тянуть время, – раздался голос вновь. Но теперь он звучал без эха – точно оттуда, где сидело существо.

– Это часть плана: хочу разрушать постепенно, – жеманно ответил Долохов. – Сама-то зачем маскируешься? Ты ведь убила уже и получила недостающие части лица.

Существо на мгновение зажмурилось.

– Об этом, кроме нас с тобой, никто не знает. – В ее голосе послышалось раздражение. – Мне стоило больших трудов несколько лет скрывать от остальных этот факт.

– Все жертвуют чем-то, – деловито отметил Долохов, присаживаясь рядом. Ладонь, затянутая матовой белой перчаткой, инстинктивно метнулась к безобразному шраму на правой щеке.

Когда он вновь посмотрел на собеседницу, ее лицо уже преобразилось: вместо белизны в глазах – светло-карие радужки, на месте рта – самые обычные женские губы.

– Жаль, мне нельзя было убить Николину Харт-Вуд, – сказала девушка-существо и коварно улыбнулась. – Она красива, особенно глаза. Я бы хотела себе такие. Слышала, как парни в этой школе обсуждали ее внешность. Если бы не ее неуравновешенный характер, многие бы были не прочь… подкатить к ней.

– К сожалению, пока не готов согласиться с тобой, но у меня будет шанс.

Долохов вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое пергамент и развернул, продемонстрировав ей приглашение на новогодний бал.

Создание иронично рассмеялось и кокетливо откинуло локоны с плеч:

– Она дикая и совершенно не приспособленная к социуму. Она не пойдет на этот бал. А если и пойдет, Стамерфильд не подпустит тебя к ней.

Долохов убрал приглашение обратно в карман и самодовольно цокнул языком:

– До сих пор мне во всем везло, не находишь?

Мужчина поднялся, поправил костюм и подставил ей руку. Девушка-существо взяла его под локоть, и они медленно побрели вдоль благоухающих рододендронов.

– Но ты и твой убийца по-прежнему не знаете, кто такая Джей Фо, – заметила девушка.

– Вот ты и узнаешь. – Мужчина накрыл ее ладонь своей и легонько сжал. – Тем более мой убийца нравится тебе. Думаю, из вас получится отличный тандем. Сдается мне, наша садовая роза оказалась всего лишь полынью. Срывай – не жалей.

Девушка коротко улыбнулась.

Долохов в очередной раз убедился в великолепии своего плана. И если его безликая спутница не поддастся эмоциям и сыграет, как запланировано, его ждет грандиозный успех.

Пансион «Форест Холл»

Ноябрь 2016 года

«Упился до смерти» – короткое сообщение от Джейсона Ника получила, сидя в автобусе по дороге на кладбище. Ожидаемое заключение: либо алкоголь, либо наркотики. Спрятав телефон, Ника посмотрела на Мари: взгляд – пустой, устремлен в окно, в ушах – наушники. За прошедшие два дня они практически не виделись. Мари приходила в комнату только переночевать, на вчерашних занятиях не появилась, а сегодня раньше всех заняла место в автобусе и всем своим видом давала понять, что не готова к общению.

Через проход сидели Алекс и Доминик. Алиат постоянно шепотом одергивал Нику и, когда она нехотя поворачивалась к нему, бросал многозначительные взгляды на Мари.

– Да ты затрахал, Алиат, – процедила Ника.

Доминик насупился и, скрестив руки на груди, уставился в спинку кресла перед собой. Алекс сидел у окна с закрытыми глазами. Отбросив мысли о его преступлении, Ника в который раз задавалась вопросом: что же такого случилось между братом и сестрой, если даже в такие трагические дни они не разговаривают? Что в этой школе может быть важнее смерти? Вполне вероятно, у нормальных людей набралось бы с десяток вариантов, но Ника со своим недоэмоциональным диапазоном не придумала ни одного.

Погода выдалась сухая, но холодная из-за сильного ветра. Девушки закутались в платки, мужчины надели шапки и капюшоны. Ника стояла позади всех и хмуро наблюдала за собравшимися. До сегодняшнего дня она никогда не бывала на похоронах и представляла угнетающую атмосферу, но на деле увиденное не вызвало в ней никаких эмоций. Мистер Шнайдер произнес хорошо отрепетированную речь, пока несколько преподавательниц рядом с ним всхлипывали, утирая глаза платками. Родители Дэвиса сидели в первом ряду. Миссис Джордан рыдала на плече пожилого мужа, а тот отстраненно гладил ее по спине. Выглядел он хуже жены: сильная отечность под глазами и болезненная желтая кожа. Его грудь резко вздымалась, как будто ему было трудно дышать. Дэвис как-то рассказывал ей, что его отец долгое время лечился от алкогольной зависимости. Возможно, смерть сына снова сбила его с пути трезвости.