Лабиринты веры

– Значит, Мари была последней, кто прикасался к фотоаппарату. Может, это она и сделала последнюю фотографию Авы? – сказала Джоанна.

– Мы не можем говорить наверняка. Вполне вероятно, что Мари взяла аппарат, чтобы что-то сфотографировать уже после того. Не подозревая ни о чем, – предположила Джульетт.

Джоанна покачала головой:

– Что фотографировать? Аппарат сдали в залог через два дня после исчезновения Авы.

Рассел взял свою куртку.

– Ладно, мы едем в тюрьму, пока Мари не исчезла. Джульетт, размести рисунок, где сочтешь нужным. И спасибо тебе.

Джоанна бросила взгляд на часы.

– Все отделы уже закрылись, так что обычная толпа схлынула. Поэтому я еду с тобой. Раз уж ты рискуешь своей работой, то и я тоже. Поехали.

* * *

Люди выстроились в очередь перед исправительным учреждением, ожидая, когда их пропустят. Джоанна нажала на белую кнопку звонка на входной двери. Рассел встал позади нее. Джоанна сунула руки в карманы и наклонила голову. Перед выездом она убрала волосы с лица и туго стянула их на затылке, стерла весь макияж, сняла все украшения и переоделась в черные рубашку и брюки, лишенные блестящих элементов и узоров. В общем, она исключила все, что могло бы привлечь внимание и врезаться в память.

Дверь открыл офицер Паркер.

– Привет, Рассел, в чем дело? – Он пропустил их в проходную. – Ты к кому?

– К Мари Сондерс. Ее ведь еще не выпустили под залог, да? – спросил Рассел.

– Нет еще. Видишь машины телевизионщиков перед въездом? Адвокаты и копы снуют туда-сюда весь день. А она из каких? – Он указал на Джоанну.

Рассел выдавил из себя улыбку:

– Вообще-то хочет быть и тем и другим. Она новенькая, сопровождает меня. Сондерс во второй северной?

Паркер кивнул:

– Под пристальным наблюдением. В профилактической робе. «Шишка». – Он опять указал на Джоанну. – Может, будет проще, если пойдет она, чтоб им не надо было одевать ее и все такое?

Он открыл дверь и пропустил их в вестибюль. Рассел не узнал офицера за конторкой дежурного.

– Жетоны? – спросил тот.

– Черт, оставил свой в машине… Но я из прокуратуры. А она – мой помощник, будет делать записи.

Офицер кивнул.

– А я раньше видел вас здесь, – обратился он к Расселу. – Что ж, давайте ваши удостоверения. – Оба подчинились. – И распишитесь в журнале.

Тут зазвонил телефон Рассела. Повернувшись спиной к дежурному, он достал мобильник из кармана и говорил несколько минут.

– Джоанна, поднимайся наверх. Это Джульетт, мне надо переговорить с ней. У нее идея. Встретимся наверху. Второй этаж. Спроси старшего офицера.

Джоанна взяла выданный ей пропуск для посетителей и прошла через сдвижные двери. Оглянувшись, поймала его нетерпеливый, разочарованный взгляд, прежде чем двери закрылись.

Джоанну провели в женский блок и усадили в запертую комнату, где стояли несколько столов и два стула. Кремовая краска на стенах выцвела и облупилась, последствия ссор и перебранок сохранились в виде дыр и трещин в штукатурке. Наконец появилась Мари. Ее темные волосы были жирными и обвисли; под глазами залегли темные круги. На ней было лишь большое по размеру стеганое платье без рукавов и с «липучкой» в качестве застежки и белые кеды. Сев напротив Джоанны на пластмассовый стул, она сдвинула ноги и выпрямила спину, стараясь сохранить хоть какое-то достоинство. Ее лицо было спокойным. Джоанна отметила, что даже в таком состоянии Мари удается выглядеть властной.

– Мари, я Джоанна. Я работала вместе с Авой в суде. – Мари оглядела ее с ног до головы. – От Авы нет вестей уже более недели. Вы – последняя, кто видел ее живой. Я это точно знаю. Возможно, вы даже сделали ее посмертное фото – на фотоаппарате полно ваших отпечатков. – Выражение на лице Мари не изменилось, но глаза расширились. – Мне очень нужно знать, что произошло.

– И вы думаете, что я рассказала бы вам, если б знала?

– У вас уже не осталось друзей. Ваша семья, судя по всему, отвернулась от вас. Они хотя бы наняли для вас адвоката?

Мари не отрываясь смотрела в какую-то точку позади Джоанны. Создавалось впечатление, что она в трансе.

– Моя мать не знает, что я здесь.

– Но ведь сестра-то знает? – произнося это, Джоанна внимательно наблюдала за лицом Мари. Оно практически не изменилось. – Ведь она жива? Я уверена, что видела ее. – Мари ничего не сказала. – Помогите мне немного, и я позвоню вашей матери. Я сделаю все, что вы захотите.

Мари наклонилась к ней, и Джоанна непроизвольно ощутила неприятный запах, исходивший от ее тела и от дыхания.

– Я сомневаюсь, что вам удастся связаться с Анаис. Я две недели пыталась, но ничего не получилось.

– Значит, вы согласны взять на себя вину за все? За мертвого мужчину в доме Клэр, за смерть Авы, за серию «полароидных» убийств? Мне продолжать? На кону ваша жизнь, ведь за все это даже УДО не положено. – Ответом ей было молчание. – Они не станут нанимать вам адвоката, Анаис и Клэр. Так что желаю удачи с государственным защитником. – Джоанна начала подниматься.

Мари слегка оживилась, заерзала на стуле:

– Послушайте, мне надо, чтобы вы, пока не стало поздно, съездили в аэропорт.

– Зачем? И куда конкретно?