Лабиринты времени: Кноссос

Иногда, делая что-то по дому, например, прикручивая очередную икеевскую полку для постоянно разрастающейся маминой библиотеки, которая уже выплеснулась в коридор (да что там, даже в ванной высились стопки научной литературы), он думал: «Вот вернется отец из экспедиции, хоть оценит, что благодаря мне мы с Настькой тут под тоннами маминых фолиантов не пропали». Правда потом он вспоминал, что отец уже не вернется, и шел заниматься другими «важными» делами.

Когда мама все-таки более-менее пришла в себя, Тэс наконец смог вернуться к своим обычным занятиям и интересам: школа, друзья, плавание, свидания с девчонками, в конце концов. С учебой у него всегда дела обстояли вполне сносно, да родители и не настаивали на пятерках, ну, кроме языков, коих Тэс изучал три: английский, немецкий и греческий.

С английским проблем не было, ведь к своим шестнадцати годам, постоянно путешествуя с родителями, он нередко оказывался в многонациональных группах ученых, литературоведов, искусствоведов и прочих их коллег со всех концов земного шара. Этот язык, как палочка-выручалочка помогал наладить контакт практически с любым человеком.

Немецкий как-то сам прицепился после нескольких поездок в Австрию, Германию и Швейцарию на разные конференции, и его решено было взять в школе вторым языком. Правда отец полагал, что Тэс проникся к языку Шиллера и Гёте потому, что он – второй по значимости язык международного научного общения и особенно популярен в египтологии.

На деле же Тэсу в то время было важнее понимать эпично-лиричные и слегка маниакальные тексты Rammstein и пронзительные душеизлияния от Lacrimosa в духе «никто меня не любит, а я весь из себя одинокий, гордый, прекрасный и никем не понятый». Как отметила однажды Елена Александровна, услышав раздающиеся из комнаты сына печальные трели Тило Вольффа, почему-то по-немецки такие душещипательные утверждения звучат намного убедительнее, видимо, благодаря Новалису, Гёльдерлину и прочим «страдающим юным Вертерам».

На этих, и некоторых не столь популярных, но не менее олдскульных и «забористых» немецкоязычных геров и фрау Тэса подсадил Штефан, сын отцовского друга, профессора Штайнберга. Не смотря на разницу в возрасте (Штефан был старшее на три года) они быстро нашли общий язык и подружись, когда вынуждены были коротать лето в захолустном, по московским меркам, австрийском городке Грац, где их родители участвовали в очередном исследовательском проекте местного университета.

Тогда, в возрасте тринадцати лет, с Тэсом приключилась первая любовь, объектом которой стала симпатичная рыжеволосая сестра Штефана Сандра, чем вполне объясняется интерес к немецкоязычной музыкальной лирике «страдательного» характера и быстрое освоение дойча.

Ах да, еще ругательства. Как оказалось, например, даже вполне приемлемое в приличном обществе «дурак» звучит по-немецки весомее, чем по-русски – Dummkopf, а, короткое хлесткое Quatsch или более австрийское Bl"odsinn, обозначающее любой бред или ерунду, отлично ставит точку в любой нудной полемике, но намного приличнее популярных английских аналогов.

Правда, по-немецки у Тэса получалось говорить так, будто он всегда страшно ругается, даже когда заказывает бургер с картошкой или читает инструкцию от стиральной машинки. Мягкое австрийское произношение ему совершенно не давалось.

Третьим, самым мучительным для Тэса, в силу своей сложности, языком, был греческий, спасибо, что не древний, а современный. На нем, конечно же, настояла мама, хоть и смилостивилась до более применимого в жизни не мертвого языкового варианта. Хотя, по ее мнению, если человек не в состоянии прочесть Гомера или еще какого Еврипида в оригинале, ему, собственно, и элементарного понимания жизни взять неоткуда, что уж говорить о минимальном уровне эрудированности.

Также она считала, что красивее языка вообще на свете нет, так что иногда просто в домашнем общении на него переключалась, чтобы поднять себе настроение. А тут уж хочешь-не хочешь, но будь добр знать, как хотя бы по-новогречески выразить желание отведать на ужин пасту «Карбонара» или попросить денег на поход с одноклассниками в кино, или будешь сидеть дома и жевать котлеты из брокколи. В общем, в их семье даже Настя уже сносно лопотала на языке жителей Эллады.

Что Тэс действительно запустил за последний год, так это свое любимое плавание, и теперь с удовольствием наверстывал упущенное. Они с тренером составили настоящий «олимпийский график» занятий, который пришлось изрядно подкорректировать из-за отъезда. И всё потому, что какая-то подруга с маминой работы посоветовала ей «шикарный недорогой тур прямо на Крит, с прямым перелетом и олл-инклюзивом, да за такие деньги, да по нашим временам почти бесплатно!».

Тэс с изумлением смотрел на маму, которая, спешно пакуя огромный чемодан, сообщала ему о завтрашнем отлете, говоря с ним заученным словами любителей «баклажанного отдыха», к которым их семья никогда не относилась.