Лабиринты времени: Кноссос

Оказалось, что поверхностные разговоры о сериалах, геймерстве, модных шмотках и новых гаджетах вести намного проще, чем ему казалось раньше, а тренировки и походы в кино с одноклассниками запросто способны заменить книги, музеи, и поездки на родительские «слёты-симпозиумы». Девушкам нравилось его чувство юмора, которое стало действительно отличным, когда Тесей понизил в нем градус цинизма и откровенных насмешек.

В целом жизнь Тэса (а именно тогда он стал именовать себя так, и никак иначе, избегая полного имени) стала намного более счастливой. Однако Штефан, положивший начало этому эксперименту, заметил, что Тэс слишком уж слился с образом, который они ему придумали. У него появилась куча приятелей, какие-то подружки-балаболки, но хороших стоящих друзей как не было, так и нет. Недавно, во время очередного разговора, глядя друг на друга через крошечные глазки вебкамер, они со Штефаном и вовсе поругались.

– Ты теряешь время… и теряешь себя, камрад, – печально заметил Штеф, теребя свою переросшие все грани приличия челку, когда Тесей радостно сообщил ему об очередном приглашении на свидание от девчонки из их параллели. Про Сандру, кстати, он давно и думать забыл, зато вовсю пользовался своей популярностью у прекрасного пола, гуляя то с одной, то с другой «симпатичной мордашкой».

«Удивительно, – подумал Тэс, – как быстро Штефан подхватил это мягко говоря несвойственное для повседневного немецкого языка обращение, буквально переводящееся как «товарищ», которое в русскоязычных «интернетах» стало маркером суровых мужских сообществ от реконов⁵ до диванных геополитиков. Если он кого-нибудь так приласкает у себя в Граце, его чего доброго примут за неокоммуниста, неожиданно самозродившегося на благодатной австрийской почве – очень одинокого, и потому заслуживающего всяческого сочувствия.

– Я думал, что, поиграв во всеобщего любимчика, ты поймешь, что такое дешевое внимание, основанное на примитивных манипулятивных техниках общения, ничего не стоит, но, видимо, я ошибался. Зря мы всё это затеяли…

– Да что ты понимаешь! Сидишь там в своем Чернодырске, обложившись древними манускриптами, настоящая Brillenschlange⁶ – вон очки уже в экран не помещаются, кроме меня и не общаешься ни с кем, библиотекаршу свою полгода на свидание пригласить не можешь, а у меня нормальная, понимаешь, нор-маль-на-я жизнь! – гневная тирада прозвучала неожиданно и особенно злобно, потому что диалог, понятное дело, шел на не очень нежном в исполнении Тесея немецком. Штефан пристально посмотрел на раскрасневшегося от крика собеседника и перед тем, как отключиться, сказал:

– Я думал, мы друзья, камрад, но и тут, судя по всему, оказался неправ. В любом случае, рано или поздно тебе придется узнать цену этого впустую потраченного времени, и я очень надеюсь, что твое знакомство с реальной жизнью, будет не таким болезненным, как моё.

Теперь на Крите Тесею часто вспоминался их последний разговор. Ему было стыдно за свою грубость, но позвонить или написать другу он так и не решался. И что он имел в виду, какую такую реальную жизнь? Штефан, кстати, сам решил не ехать учиться в Вену, застрял в своем захолустье, зачем-то ввязался в какой-то отцовский проект…

Разве что по его меркам особенным экшеном считается круглосуточное просиживание штанов в библиотеке. В таком случае можно согласиться: затекшая спина, шея и прочие суставы действительно могут доставить немало болезненных ощущений, но Тэсу это сомнительное удовольствие вроде бы не грозит. Эх, вот кому бы понравился такой отпуск – музеи, галереи, антикварные лавки, развалины всякие…

А теперь эта экскурсоводша решила его окончательно допечь, планомерно разрушая имидж независимого крутого парня, который и без того было проблематично поддерживать, отдыхая с мамой и младшей сестрой. За спиной послышались смешки, и кто-то пробасил: «Ха, Тесей из Южного Бутово!».

Ну конечно, та студенческая компашка, которая, казалось, преследует его по пятам. Эта группа из двух молодых парочек жила с ними на одной территории отеля, в соседнем коттедже. Они тоже были из Москвы и познакомились с Тэсом и его семьей еще в первый вечер.

В принципе, это знакомство могло бы быть даже приятным, потому что ребята были всего на несколько лет старше Тесея – максимум второкурсники, и, теоретически, с ними можно было неплохо провести время, а одна из девчонок даже открыто ему симпатизировала.

Но в этом и оказалась проблема. Её вроде как не парень (она утверждала, что между ними сплошная френдзона, но чувак однозначно хотел из нее выйти) здоровый бугай по имени Иво, сразу невзлюбил «патлатого подростка», на которого, благодаря его отличной фигуре и симпатичной физиономии, явно заглядывались девчонки.

«Что удивительно, – думал Тесей, – таких наглых здоровяков почему-то всегда зовут как-нибудь круто, типа Макс, Ник, Сэм, Алекс или вот Иво, даже если в паспорте черным по белому написано «Семен Павлович Забабашкин» или «Николай Иванович Дурнопейко».