Лабрадор Трисон покоряет Голливуд

Друзья, с прилётом в Америку в моём окружении появится много англоязычных людей. С ними вы познакомитесь на страницах этой повести. Думаю, вам будет интересно узнать, о чём они разговаривали со мной. Так вот, чтобы вам, как и мне, не строить догадки, автор этой повести перевёл наши диалоги. Надеюсь, вы не против? Хоть я и не вижу вас, дорогие мои читатели, но представляю, как вы сейчас замотали головами. А если возражений нет, тогда продолжу историю.

Так вот, после того как пилот вернулся на борт лайнера, мы с Кристофером спустились по трапу. Лос-Анджелес встретил нас приятной тёплой погодой, безоблачным небом, ласковым солнцем и свежим ветерком, в котором чувствовался яркий запах моря. Возле трапа нас ожидал большой чёрный внедорожник, рядом с ним, сложив руки на груди, стоял здоровенный бритоголовый детина. При виде нас он радостно заулыбался и пошёл навстречу.

– Мистер Поланд, ну наконец-то вы вернулись. Заждались мы вас. – Он взял руку Кристофера и крепко пожал. – Как самочувствие?

Здоровяк был на порядок выше моего нового друга, его широкую грудную клетку обтягивала чёрная футболка с короткими рукавами, под которыми бугрились мышцы – им позавидовал бы любой бодибилдер.

– Спасибо, Вилсон, уже всё хорошо, – улыбнулся Кристофер. – Как сам? Как Мари?

Судя по имени, речь шла о жене громилы.

– Слава богу, все живы-здоровы, – ответил Вилсон и, кивнув на меня, спросил: – Так это и есть ваш спаситель?

– Он самый. – Кристофер с гордостью посмотрел на меня, прижал мою голову к ноге и потрепал за ухом. – Его Трисоном зовут.

Хоть мы и знакомы без году неделя, признаюсь: за то, что он называет меня строго по имени, я уже полюбил его. Возможно, я рано радуюсь. Это только начало нашего совместного плавания. Не удивлюсь, если со временем он придумает какую-нибудь новую версию моей клички с американским уклоном, типа Трэвор или Трэвис.

– Добро пожаловать в Калифорнию, господин Трисон. – Вилсон присел рядом и протянул руку.

Опешив от столь необычного обращения, я в растерянности посмотрел на его ручищу, в которой запросто поместились бы три моих лапы. Так меня ещё никто не называл. Наверняка вы тоже заметили, что с того момента, как в нашей квартире появился Кристофер, я постоянно нахожусь в шоковом состоянии. Конечно, в хорошем смысле этого слова. Я сам по себе пёс интеллигентный и культурный, а тут ещё в господá записали. Теперь хочешь не хочешь, а придётся соответствовать новому статусу. Кое-как я совладал со своими эмоциями и дал лапу.

– Спасибо тебе, дружище, за мистера Поланда, – поблагодарил здоровяк, отчаянно тряся мою конечность, а у меня на языке так и крутилось: «Потише, приятель, ты же мне лапу оторвёшь к чёртовой бабушке». Сказать-то не могу, пришлось терпеть его телячьи нежности. Конечно, благодарность всегда приятно получать, но, как говорится, знай меру каждому делу.

– Ты и правда умный парень, – добавил он и наконец выпустил мою бедную лапу.

Тоже мне, Америку открыл. Я и сам это знаю. Где ты видел глупых поводырей или полицейских?

Пока громила сидел рядом со мной, я успел разглядеть на его шее красную татуировку в виде разъярённого быка. Никогда не понимал, для чего люди их делают. А может, я отстал от жизни. Ну ладно нам ставят отметины, чтобы в случае потери определить, кому мы принадлежим, и быстрей вернуть владельцу. А людям-то это зачем? У вас же есть отпечатки пальцев, по которым без проблем найдут любого человека. Кстати, а вы знали, что история клеймения тянется из глубокой древности? Ещё жители Рима, Египта и Греции наносили татуировки на тела своих рабов и скот, тем самым подтверждая их принадлежность хозяину.

Закончив рассыпаться передо мной в благодарностях, Вилсон поднялся с колен и вернулся к разговору с Кристофером.

– Домой? – поинтересовался он.

– Конечно. – Тот кивнул. Он снова посмотрел на меня и подмигнул. – Сначала я должен показать Трисону наше жилище, а потом всё остальное. – Кристофер открыл заднюю дверь автомобиля и скомандовал, обращаясь ко мне: – Давай, приятель, забирайся.

Жаль, я не умею прыгать как кенгуру. Чтобы залезть в высокий автомобиль, мне пришлось поставить лапы на подножку. Оказавшись внутри, я снова обомлел. Это не машина, а однокомнатная квартира. Я уселся на полу, не решаясь запрыгнуть на светлое сиденье. Я всё ещё не привык к этой роскоши и каждый раз тушевался, боясь, как бы не получить нагоняй. Хотя кто будет меня ругать, если сам хозяин этих несметных богатств позволяет мне лежать на диване?

Пока Вилсон загружал вещи в багажник, Кристофер присоединился ко мне.

– И чего ты там уселся? – спросил он, удивлённо посмотрев на меня. – Трисон, ты что, не патриот?

Конечно, патриот, причём до когтей на лапах, но при чём здесь это? Я в недоумении уставился на него, не понимая его вопроса.

– Я слышал, что в России все патриоты сидят на диванах, – с усмешкой объяснил Кристофер. – Так что давай завязывай лежать на полу. Иди ко мне. – Он похлопал по сиденью.

Ничего не попишешь, пришлось подчиниться и занять место рядом с ним. Раз русские патриоты сидят на диванах, то и я буду диванным патриотом.