Лад Посадский и компания: Дела торговые, дела заморские

В бражничестве всеобщем где-то и ссоры вспыхивали. Вспоминал кто-то, что сосед давеча гусей своих в загон загоняя, десятка два чужих припутал. Кто-то корову забыть не мог, которая неделю назад забор повалила да огород весь вытоптала...

А где-то сделки торговые вершились. Во хмелю ценности вещей всяких изменения терпят, вот и ловчились купцы изворотливые повыгоднее дела свои сладить. И снова чарки полнились...

Лишь кабатчики хмурились, глядя на угощение богатое, дармовое. Никто нынче в кабак не спешит. Поди найди дураков за монету медную праздник души и живота себе устраивать, когда вон на площади сколь еды и питья выставлено — неделю гуляй, а еще и останется. Вот и травили кабатчики огорчение свое хмелем и соседям по столу праздничному жаловались. Но никто их не слушал. Кому охота на празднике веселом грустить и печалиться?! Подставляй чарку, ешь и пей в удовольствие, прославляя Лада и попутчиков его. А как же, в тридевятые земли ходили, товару разного наторговали, честь и славу Посада Торгового сберегли и умножили...

Ладу поперек горла веселье встало. Не мог он долго за столом праздничным сидеть, отвечать на вопросы о походе дальнем, которого не помнил! Не мог. А некоторые еще жену его поминали и плевались при этом.

Отдав дань уважения совету старейшин, и приняв чарку полную из рук Зуба, Лад откланялся на роду и покинул стол праздничный. Пошел он куда глаза глядят.

Особых причин спешить в новый дом он не находил. Оно и понятно, вовсе не таким виделось ему начало семейной жизни — возвращаешься неизвестно откуда, а тебя встречают как героя и говорят: вот твой дом и вот твоя жена Гадина! И как лоб не чеши, но не вспомнить, красива ли она, ласкова ли, какое приданое за ней и кто родители ее, и была ли свадьба громкой, или всё закончилось попойкой всеобщей?!! При таком раскладе лучше попойкой, решил Лад.

Да, попойкой, чему быть, того не миновать, и он поспешил в кабак Жадюги. Праздновать столь значимое событие в своей никудышной жизни под речи про удачу похода своего показалось Ладу не очень уместным. Не чувствовал он себя героем. А в кабаке, после нескольких кружек браги, иное событие праздником может обернуться, лишь бы только душа не ныла от тревоги непонятной...

В заведении Жадюги было пусто. Лад присел у стойки и звякнул россыпью мелочи. Тут же появился Жадюга, вытер мокрые руки полотенцем, быстрым взглядом оценил достоинство монет и улыбнулся Ладу. Лад усмехнулся жадности хозяина кабака. Как верно иногда имена, данные нам при рождении, отмечают суть нашего характера.

— Налей мне что-нибудь.

— Что-нибудь... — Жадюга сгреб монетки в карман своего потертого тулупа, с которым не расставался ни зимой, ни летом. Злые языки утверждали, что тулупчик этот стал второй кожей Жадюги, и теперь никакая жалость не могла пробиться до сердца хозяина кабака. Некоторые вообще сомневались в наличии оного (то есть сердца) у Жадюги, и у них были вескиё причины на это. — Что-нибудь... На эту мелочь я могу предложить тебе лишь скисшей браги.

— Такую дрянь пей сам, а мне подай то пойло, которое тебе поставляет ЗАО.

— Ладно, раз ты первый клиент за сегодняшний день, так и быть, налью тебе водки. — Жадюга достал огромную бутыль с беловато-мутной жидкостью, от которой несло хлебным духом, и наполнил берестяной стаканчик. — Пей! Еще два стакана за мной, угощаю!

— С чего это ты так расщедрился? — Лад выпил, зажмурился и с шумом втянул в себя воздух. — Крепка, зараза!

— А ты мне сторицей потом вернешь.

— Уверен? Тогда поставил бы мне еду какую. Эту бодягу без закуски пить невозможно.

Лицо Жадюги скривилось как от зубной боли. Но делать нечего, Лад первый клиент. А первого клиента стоит уважать, иначе удачи не будет. На столе появилась квашеная капуста, отварная картошка и холодный кусок вареной курицы.

— Запишу на твой счет. Обычно я в кредит не отпускаю, но для тебя сделаю исключение. Только никому не говори, не порть мою репутацию.

Двери кабака скрипнули, Жадюга приветливо оскалился. Вот она, удача! Но улыбка быстро сползла с его лица, уступив место разочарованию. В кабак вошли Наковальня, гоблин и Донд. Вид у них был жалкий, и Жадюга понял — с этих поживиться будет нечем.

Увидев своих попутчиков, Лад повеселел.

— Прошу к столу, герои!

— Благодарствую, — гоблин повел длинным носом. — Чую, пиво скисшее. Только платить нам нечем.

— Ничего, мне здесь кредит открыли, так что...

Жадюга сплюнул зло и поплелся в кладовую за бочонком пива скисшего.

— На дармовщинку пировали бы на площади, — ворчал он громко, чтобы Лад слышал. — Где это видано, чтобы я, Жадюга, ораву бездельников бесплатно кормил?! Не бывать этому! На счет Лада всё запишу. А не отдаст вовремя, так за недоимку еще проценты большие прибавлю. Отдаст, куда денется.

— Эй, ты, курдюк бараний, не ворчи! — Наковальня уселся на табурет рядом с Ладом и грохнул об стойку кулаком могучим. — Героев посадских как встречаешь?! А ну, неси пива и браги, да мяса хорошего не забудь!

— Шли бы на площадь, — запричитал жалобно Жадюга, — там угощений на три Посада выставлено.