Лад Посадский и компания: Дела торговые, дела заморские

— А-а, явился, — голос ее мелодичный напугал Лада до смерти. — В Посаде с самого утра, а к жене лишь на ночь глядя пожаловал! Я же волосы твои седые повыдергиваю, морду твою свинскую ноготками исцарапаю!.. Где же это видано, чтобы муж из похода дальнего вернувшись, домой не спешил жену обнять, приласкать?! Я здесь в тревоге маюсь, дела за него решать пытаюсь, а он шляется где-то и в ус не дует! — В гостиную заглянула чья-то рожа рыжая, но, заметив гневный взгляд хозяйки, тут же исчезла. — Отвечай, идол, где денек шастал?

Она быстро подошла к нему близко, подняла голову и взглянула в глаза. Красивая, понял Лад и улыбнулся.

— Ты чему улыбаешься, рожа твоя идиотская? Ну-ка, ну-ка, конечно... Так я и знала! Ай, люди добрые, — заголосила она, — посмотрите на него, окаянного, он же пьян! С дружками своими бражничал?.. Ну, я гоблину вонючему всю шерсть повыщипаю! А Наковальне такой разнос устрою, сам в печь прыгнет... Нет, ты чему лыбишься, пропойца несчастный? Неужели тебе жены своей не жалко? — всхлипнула она вдруг и прижалась к его груди. — Маюсь я тут без тебя, без слов твоих ласковых... — Она оттолкнула его резко. — Значит так, спать сегодня будешь в сарае, на сене свежем. В спальню я тебя, алкаша, не пущу. А завтра с утра, когда трезв будешь и в уме, мы поговорим. Всё, можешь идти.

У Лада на сердце отлегло. Боялся он оказаться с ней в спальне один на один. Кто знает, что у ведьмы на уме. Заговоры его, конечно, не берут, а вот удавка на шее может оказаться вполне эффективной.

— Ну, чего встал как вкопанный? Иди.

— Я... это... узнать хотел, — промямлил Лад чужим голосом.

— Чего? — брови Гадины изящно выгнулись.

— Ты... Гадина? — Более глупого вопроса трудно было найти. Но ведь что-то спросить было необходимо! — Понимаешь, я вижу тебя... впервые!

— Ты чего удумал, изверг? Как это впервые?!

— Я ничего не помню!.. Тебе, что, никто не говорил?

— А что мне должны были сказать? Да и кто?! Всю прислугу в доме держу, на площадь никого не пустила! Думала, войдешь ты в дом, а здесь тебя все ждут, рады тебе все!.. И зачем я совет уговорила пьянку повальную устроить?! Думала, как лучше сделать, а вышло вот как...

— Слушай, я не помню ничего. Ни поход, ни стран разных, в которых якобы побывал, ни тебя! Ты уж извини...

— Ах, вот как! Память свою где-то пропил?! Шутки шутить изволишь?! Я тебе сейчас такое устрою! — Схватила она со стула поясок кожаный да как стеганет Лада по руке!

Жгучая боль заставила искры вспыхнуть перед глазами. Схватил Лад ее за руку, притянул к себе.

— Дура!.. Я же действительно НИЧЕГО не помню! Дура!

Оттолкнул он ее и пнул дверь из гостиной. При этом зашиб кого-то любопытного под дверью, опрокинул ведро с водой, уронил вешалку с одеждой и выскочил из дому на воздух свежий.

— Чего уставились?! — прикрикнул на прислугу дворовую. Все бросились в разные стороны.

Сплюнул Лад и пошел искать сарай. Стог сена душистого казался ему сейчас самой большой удачей за сегодняшний день...

Проснулся Лад от щекотки. Соломка носа его коснулась, чихнул он. На дворе день стоял, пахло сеном и молоком. Рядом, на сене, сидела Гадина. Улыбалась.

— Ты прости меня, Ладушка, за вчерашнее. Не знала я... Позвонила утром кое-кому, и всё стало ясно. Верю теперь тебе, не помнишь ты ничего и... никого. — Личико ее покраснело. «А ведь и милой может быть...» Лад присел. Она подала ему кружку молока и ломоть хлеба свежего.

— Спасибо, — поблагодарил Лад и стал есть. — Как тебя по батюшке-то величать?

— Стервовна. Гадина Стервовна.

— Стерва? — поперхнулся Лад.

Звонкая пощечина прочистила ему горло, отбила аппетит и вернула к мыслям мрачным.

— Не стерва. Стервовна. Мой отец, Стерв Годинович, был разбойником знатным. Так что роду я хорошего.

— Жив ли?

— Кто?

— Отец твой.

— Да ты же сам... Ох, прости, забыла я, не помнишь ты... Четвертовали его франзонцы проклятые. Обвинили в колдовстве черном и казнили. А он же не колдун, он просто алхимией занимался... Подумаешь, вызовет бывало какого-нибудь беса и ради шутки прикажет ему какую-нибудь шалость сотворить...

— Какую, например? — насторожился Лад. Если дочка в отца пошла, то не худо бы знать, к чему готовиться.

— Ну, не знаю... Колесо мельницы заставит в обратную сторону крутиться... Или подпалит пару стогов сена у поселян, или свиней заговорит, чтоб визжали круглые сутки... А иногда и вовсе смех что удумывал! На свадьбе какой нарядит беса невестой и поменяет его с настоящей. А ночью такой крик стоит в спальне молодых, что всё село не спит, диву дивится... Смешно, правда?

— Да-а, весельчак был папаша твой... И за веселье такое франзонцы смерти предали его? Туго у них с чувством юмора.

— Вот и я говорю — несправедливо. Они бы и меня по ветру пустили, да ты спас.

— ?