Лада и Чудовище

И тогда я все поняла. Деда Мороза на самом деле не существует, и Настька была права. Сказка, в которую я так верила, на самом деле оказалась обманом. Я рыдала так сильно, что папа с мамой растерялись, застыли и даже не пытались меня утешить. Потом бабушка принесла мне чай с вкусным тортом, все сели вокруг меня, а я стала задавать вопросы. Родители отвечали с тяжелыми скорбными лицами, рассказывая и объясняя мне все: и про то, как каждый год дедушка брал в Доме Культуры красную шубу и бороду, и про то, как все мои письма на самом деле не отправлялись Деду Морозу. Мама с папой жалели меня и ласково гладили по голове, в которой никак не могла уложиться мысль, что чудес не существует.

В ту ночь я никак не могла заснуть. А когда, наконец, мои веки стали слипаться, кто-то осторожно пощекотал мою левую пятку.

Чудовище

Я совсем маленькое пока чудовище, мои мама с папой называют меня и моих друзей «неопытным молодняком», но даже в свои двести чудовищных лет я ничего страшнее в жизни не слышал.

Вопль, который исторгла человеческая девчонка, я до сих пор вспоминаю и покрываюсь мурашками. У нас, чудовищ, есть свои собственные «штучки» и приемчики, которыми нам полагается запугивать детей, в том числе и разные шорохи, звуки, но так, как кричало это рыжее существо – не умеет ни одно взрослое практикующее чудовище.

А ведь я всего лишь хотел ее утешить! Она так искренне и горько рыдала. Мне просто стало ее очень жаль. А все потому, что я – неправильное чудовище, как говорят мои родители. Нестандартное. И теперь я понимал, что мне от них сильно достанется на орехи: еще бы, от крика девчонки я совершенно опешил, а потом подпрыгнул и заголосил вместе с ней от испуга. А ведь нам, чудовищам, ни в коем случает нельзя показываться детям во всей, как говорится, красе!

Что тут началось! Конечно, вспыхнул свет, ворвались ее папа и мама, девчонка, не переставая верещать и выпучивать глаза, забралась на стол с ногами и тряслась мелкой дрожью. Я тоже трясся от страха и не сразу сообразил, что надо прятаться. Оставалось только надеяться, что ее родители меня не заметили. Человеки вообще очень странный народ – упорно не замечают того, во что не хотят верить.

От своих родителей-чудовищей, конечно, мне прилетело неслабо. Но зато так мы познакомились с Ладой.

Я думал, что больше ее не увижу: отец мне строго-настрого запретил возвращаться в этот дом. Так и сказал: «Сиди и жди, скоро еще какого-нибудь ребенка начнут пугать Бабайкой, туда и пойдешь!».

Но следующим вечером рыжая девчонка положила мод елку мой любимый зефир в шоколаде и начала бубнить что-то себе под нос.

Обхохочешься! Я ей что, привидение какое? А вот зефир – это дело. Зефир я обожаю.

Лада

Я выключила свет, присела на корточки рядом с елкой, зажмурилась и зашептала заклинание:

– Приходи, приходи, приходи, темный дух, возьми, возьми, возьми угощение… Приходи с добром, приходи с добром…

Это было заклинание моего собственного производства.

Я обливалась потом от страха, но знала точно, что иначе умру от любопытства. Нужно было доказать, что я не сумасшедшая, и вчерашнее нечто мне не привиделось.

– Приходи с добром, приходи по доброй воле…

– От твоего причитания аж тошно, дай спокойно поесть, – раздалось глухое ворчание с другой стороны елки.

Потом я услышала громкое чавканье, и вспомнила, как в прошлом году уже слышала эти звуки на елке.

Я так и знала. Я не сумасшедшая и не выдумщица.

Еле сдерживаясь, чтобы не закричать, я подвинула дрожащей рукой зефир.

– Кушайте, пожалуйста, – проблеяла я. – Я еще принесу.

– Это можно, – голос по-ту-сторону-елки оживился, – Я зефир люблю страсть как.

– Я тоже, – я слабо улыбнулась, хотя в темноте моей улыбки не было видно. – Меня зовут Лада. А друзья называют Белкой.

Послышалось шуршание, и из-за елки показались огромные глаза, блестевшие даже в темноте, и большие круглые уши.

– А меня никак не зовут, – глаза растерянно заморгали. – Люди называют Бабайкой. Мама зовет Чудиком. Я вообще я уже не Чудик, а самое настоящее Чудовище.

– Самое настоящее Чудовище, – завороженно прошептала я, все еще не оправившись от шока.

В темноте было трудно разглядеть моего нового лопоухого знакомого, но свет зажигать он запретил.

– Нам, чудовищам, не полагается при свете время проводить. Иначе как нами пугать малышей будут? – объяснил Бабайка, он же Чудик, он же Чудовище.

Я мысленно с ним согласилась, потому что подозревала, что при свете он похож на обыкновенного Чебурашку.

– А тебя почему Белкой называют? – поинтересовалось мое Чудовище.

– Потому что рыжая, – рассмеялась я и потрясла косичкой. – И лицо на беличью мордочку похоже.

Мы проболтали всю ночь – обо всем на свете. Оказалось, что кроме зефира, мы оба любим праздник Новый год, и собак любим, и своих родителей, и бабушку с дедушкой. Я спрашивала у Чудовища, не знаком ли кто-нибудь из его родных с настоящим Дедом Морозом, но тот не смог ответить на мой вопрос.

«Но ведь если существуют Чудовища, являющиеся детям, когда тех пугают всякой нечистью, то значит, и Дед Мороз должен существовать» – думала я под утро, уже засыпая.