Ладья Харона

Да, этот случай был особый. Безумная Грета нужна была Вячеславу Андреичу живой, как свидетель его профессиональной исключительности. Вячеслав Ан- дреич благодарен был ей за диссертацию. Небывалый в медицине случай был разгадан. Оказалось — из библейских времен донеслось эхо, и Безумная Грета вспомнила… Вячеслав Андреич ни капельки не сомневался, что когда–то она действительно была старшей дочерью Лота. Тогда и свихнулась. На почве сексуальной неудовлетворенности. Можно было погасить очаг генной памяти, но зачем? Долечить никогда не поздно. А кем был он? Чем больше он задумывался, тем больше приходил к неутешительному выводу: он был тем соляным столпом, в который превратилась жена Лота…

Эта мысль возникла в нем утром, когда он, идя на службу, оглянулся и увидел у главного корпуса психушки резвящегося черного щенка. На мгновение он встретился с его горящими глазами, и пришло решение выписать больную, что было не в его правилах.

Оказавшись на воле, Безумная Грета, вместо того чтобы идти на автобусную остановку и ехать в Троцк, бросилась в первый попавшийся поезд и покатила в неизвестном направлении. Бежали мимо станции, и она ликовала от того, что с каждой станцией становилась все дальше и дальше от самого мерзкого места в этой мерзкой стране, где распоряжается карлик с детским картавым голоском, убивающий здоровых нормальных людей и державший в неволе ее, не сделавшую никому зла.

На неизвестном разъезде после Клинцов в вагон ввалился облепленный снегом пассажир.

— Свободно? — спросил он из вежливости, ведь и так было видно, что мест в купе, где находилась одна женщина, предостаточно.

Незнакомец снял пальто, шапку, дунул на них — они мгновенно стали сухими. Ни искорки снежной на них! Уже одно это насторожило Безумную Грету. Все в невольном попутчике ей не нравилось. И брюки дудочкой немыслимо ярко–зеленого цвета в красную полоску. Поди, заграничные. И туфли фасонистые. И синий жилет. И пышный светло–желтый платок на шее вместо галстука. А ведь в годах уже женишок, в годах. Где он такой наряд откопал? Она окрестила его про себя Шлиманом. Когда–то ей довелось услышать, что Трою обнаружил этот любитель–археолог. «И туфли там стащил с какого–нибудь Одиссея», — подумала она и поджала губы, чтобы не высказать эту догадку вслух. Знала за собой такой грешок. Шлиман между тем извлек из кармана пальто огромный сосуд и две чашки причудливой формы. «Господи, да как же там все поместилось?» — поразилась Безумная Грета и не выдержала, дала понять, что раскусила его:

— На гастроли?

— Да, — нисколько не удивился ее вопросу фокусник. — Наше ремесло такое. Пригласили. Еду.

— А куда?

— В Злынку. Сходить надо в Новозыбкове. Там пересесть на автобус…

Он широко развел руки, и в них оказалась афиша в рост человека. Но странное дело — на ней не было ни текста, ни изображения.

— Минуточку! — сконфузился гастролер.

Мгновение — и он растянулся на афише, став плоским, как фотография. Он улыбнулся с афиши, и тотчас на ней запрыгали яркие буквы: «Сегодня в РДК…». Фамилию она не успела прочесть. Мгновение — и афиша свернулась в трубку.

Безумная Грета так и не сообразила: кто же держал афишу в воздухе, когда он превратился в изображение? Что–то отвлекло. Ее вдруг заинтересовал жилет фокусника. Он почему–то тревожил ее. Она ждала от него подвоха…

Фокусник наполнил чашки ароматным вином.

— Из Сигора, — объявил он и осекся, поняв, что сболтнул лишнее.

— Я тоже там живу, но отродясь такой вкуснятины не… — начала было Безумная Грета и тоже задумалась, упершись взглядом в синий жилет. Нет, он был тогда скорей иссиня–черный…

Они по–прежнему оставались одни в купе. Небо за окном очистилось от туч, наливалось вечерней зеленью. Вино кружило голову. Сладкая истома разливалась по телу. Пришло чувство полного насыщения вечно голодной плоти. Кажется, она уснула. Неизвестно, сколько спала. Может, несколько минут, может, несколько тысячелетий. Открыла глаза, благодарная, и не узнала места, где находится.

Оранжево–зеленый закат над постелью. И перечеркнувший его иссиня–черный силуэт с красным языком, вывалившимся из пасти. Черный Кобель, глаза огненные! Она вскрикнула.

— Вам плохо? — бросился к ней попутчик с чашкой вина и торопливо забормотал, поглядывая на часы, показывающие время до новой эры: — Мне пора. Меня ждут. Билеты уже проданы. К сожалению…

Поезд дернулся и замер. Безумная Грета кинулась вслед за попутчиком.