Лагерь

Неожиданно, словно услышав, что мы говорим о нем, Хадсон подбегает к нам. Мы с Джорджем обеспокоенно переглядываемся, но он просто хлопает каждого из нас по плечу, а затем бегом устремляется на другую половину поля. По ходу дела он оборачивается и улыбается несколько глуповатой широкой улыбкой.

– Вперед, чуваки! – кричит он. – Я вас освободил!

Мы трое пожимаем плечами, встаем и бежим к нему. Я заправляю волосы за уши и жду развития событий, стоя рядом с улыбающимся Хадсоном.

– И никакого тебе спасибо? – спрашивает он.

– Спасибо, – послушно благодарю его я.

– Дорогой, ты зря бегал за нами, – произносит Джордж. – В этой игре от нас нет никакого толку.

– Ничего подобного. – Хадсон смотрит прямо на меня. – Знаю, вы будете полезны. Надо только постараться. – Я улыбаюсь ему в ответ, и улыбка выходит у меня тоже немного дурацкой, потому что в моей груди разливается тепло, такое же, что я почувствовал, выпив как-то раз рюмку текилы, и я становлюсь более раскованным и сильным. Никто никогда не считал, что я могу быть хорош для чего-то спортивного. Ведь я театральный ребенок, неженка и едва способен бросить мяч. Даже мой папа сказал, что это не мое, когда мы стали перебрасываться мячом на заднем дворе, а соседи давились от смеха, глядя на нас. И Хадсон, разумеется, может видеть это. Может видеть мои накрашенные ногти и вялые кисти рук, но тем не менее он верит, что у меня все получится, если только я приложу хоть какие-то усилия.

Затем он убегает, а я поворачиваюсь к Джорджу:

– Слышал? Он божественен.

Монтгомери смотрит, как бежит Хадсон.

– Как бы то ни было, зад у него просто великолепный, – говорит он, скрещивая на груди руки.

– Я собираюсь бежать за флагом. – Я закрываю веер и засовываю его в задний карман. – Прикроете меня?

– Что? – недоумевает Джордж.

– Ты чокнулся? – ехидничает Монтгомери, но я, не успев ответить, оказываюсь у разделительной линии поля, уворачиваюсь от членов команды оранжевых, пытающихся осалить меня, и бегу к ярко-оранжевому флагу на вершине холма. И неожиданно понимаю, что МОГУ сделать это, могу сделать все, что захочу. И вот я уже у самого холма, вижу впереди Хадсона и быстро приближаюсь к нему, словно мы собираемся сделать это вместе, собираемся вдвоем захватить флаг, и он оборачивается и улыбается мне.

Я спотыкаюсь и падаю лицом вниз, кто-то салит меня, но Хадсон умудряется завладеть флагом и бежит с ним, пока кому-то не удается остановить и его. Он попадает в «тюрьму» и сидит на траве рядом со мной, улыбающийся, покрытый потом. И пахнет грязью и солнцем.

– Спасибо, что взял их на себя, – говорит он, поднимая кулак. Я понимаю, что должен ударить по нему своим кулаком, что я и делаю, хотя это кажется мне немного глупым.

– Ага, – киваю я. – Я упал нарочно.

– Ты действительно хорошо сыграл, – замечает он, и я не могу понять, поверил ли он в мою ложь, – Я же говорил, что у тебя все получится, если ты будешь стараться.

– Ты был прав.

Он выдирает пучок травы, а потом втаптывает его в землю.

– Знаешь, мы не обязаны быть такими, какими нас хотят видеть. Мы можем быть атлетами и супергероями. Можем быть сильными, и быстрыми, и агрессивными. Нужно просто засунуть в уши пальцы, перестать прислушиваться к окружающим и захотеть. Захотеть стать лучше, чем мы есть. И тогда мы сможем стать кем угодно.

– Ага. – Мне снова становится тепло, словно внутри меня звезды. Гадаю, а способен ли он почувствовать это. Гадаю, как вызвать у него такое же чувство.

– Вот и вы, лузеры. – К нам медленно подходит Эшли – судя по выражению лица, ей все тут безразлично. Она касается моего плеча и плеча Хадсона. В принципе, Эшли нравится эта игра, но она говорит, что предпочитает быть «шпионом» – делать вид, что ей все до лампочки, а тем временем тихонько подкрасться к флагу, засунуть его в карман и незаметно вернуться назад. Это ей еще ни разу не удалось, но она уверяет, что когда-нибудь у нее получится.

– Увидимся, друг. – Хадсон, бежит на нашу сторону и снова нацеливается на флаг противника.

– Увидимся, – повторяю за ним я.

– У тебя безумная улыбка, – фыркает, глядя на меня, Эшли.

Шесть

За ужином Брэд и Хадсон садятся рядом с нами, и мне даже не приходится подзывать их рукой. Все идет куда лучше, чем я надеялся. Единственное разочарование – это еда: сухие гамбургеры и подозрительно мягкая картошка фри, словно бы влажная. Но кому какое дело до плохой еды, раз здесь царит такая приятная атмосфера.