Лагерь обреченных

За все время, пока Марина корпела над списком, я ни разу не поинтересовался, с кем же мне категорически запрещено общаться. Против самого списка я ничего не имел. Хотя его написание даже для меня, человека, презирающего ханжество во всех его проявлениях, выглядело очень прогрессивно. С другой стороны, если пара оговорит правила поведения в отсутствие друг друга, то гораздо проще не наделать фатальных ошибок. Я знаю конкретный пример, когда жена не смогла простить мужу вполне безобидного эпизода: он поздравил с днем рождения свою бывшую жену.

– Приготовь с вечера всю одежду на завтра, – сказала Марина, расправившись со списком. – Я уйду рано, в шесть часов, а ты к восьми утра должен быть у ДК. Оттуда поедем в поле.

– Марина, а почему вы всю картошку не высаживаете в огороде?

– А ты бы сходил к моим родителям и посмотрел, много ли у них земли за домом. У нас огород всего соток пять, его только под овощи хватает и так, немного картошки скороспелой высадить, летом на еду. На нашей улице у всех картошка в поле высажена. Это у тех, кто на окраине поселка живет, огороды по тридцать соток. Им, естественно, земли хватает.

12

В субботу я в рабочей одежде и резиновых сапогах, специально купленных на прошлой неделе, пришел к ДК. Среди толпы собравшихся на выезд сельчан отыскал Маринку, а с ней и всех остальных Антоновых. Даже жена Михаила Антонова выздоровела по случаю всеобщей копки картошки. Могла бы не ездить, если спина болит.

Я поздоровался с каждым из Антоновых, отошел в сторонку, закурил. Вокруг меня стояли знакомые и незнакомые люди, все обсуждали предстоящие полевые работы и как после сбора картошки вывезти ее с поля. Две немолодые женщины подошли к Петру и попросили его помочь им погрузить мешки с картошкой на машину. Он согласился. Я вернулся к семейству моей будущей жены, присмотрелся к ее матери и понял, что в глубокочтимом мной законе Менделя могут быть исключения. У жены Михаила Антонова глаза были разного цвета: левый – голубой, а правый – карий. Игра природы, объясняющая появление в их семье кареглазой Натальи.

«Кажется, никто, кроме меня, не обращает внимания на ее глаза. Естественно, они тут все друг друга знают с детства, привыкли к ее необычному виду. Привык же я со временем к шестому пальцу у Лебедевой и даже не замечал его».

Мамаша Антоновых смекнула, что я смотрю на нее как баран на новые ворота, и многозначительно улыбнулась мне.

«Думал, поди, что я нагуляла Наташку? – читалось в ее улыбке. – А вот фигушки! В каждом законе бывают исключения».

А может быть, я неправильно истолковал ее улыбку, и она хотела сказать совсем другое, например: «Женишься на Маринке, родится у вас ребенок с разными глазами, почешешь тогда репу: «А кто же его настоящий папаша?» Вспомнишь тогда всех кареглазых слесарей, кто с Маринкой в одну смену работает».

А может быть, она ничего не хотела сказать, а просто улыбалась, увидев мою растерянность. Улыбается же мне Наталья по поводу и без повода.

«Почему я раньше не обращал внимания, что у нее глаза разного цвета? – стараясь больше не смотреть на потенциальную тещу, подумал я. – Или я ее все время в профиль видел?»

К ДК подъехали три автобуса «ЛиАЗ». Народ бросился на посадку, словно это был последний пассажирский транспорт в районе. Я, поддавшись общему ажиотажу, запрыгнул в автобус одним из первых и занял два места. Всю дорогу я выслушивал пустопорожнюю болтовню между Маринкой, сидевшей у меня на коленях, и ее мамашей. Изредка в разговор вступала Наталья, которой сидячего места не досталось.

Полчаса пути по грунтовым дорогам – и мы выгрузились на территории совхоза «Заветы Ильича». Я повертел головой по сторонам – поля, кругом одни поля! Безбрежные, по-осеннему унылые, наводящие вселенскую тоску поля, по которым мне придется ползать на карачках до самых сумерек. Господи, дай мне пережить сегодняшний день!

Наш надел начинался метрах в пятистах от дороги. Михаил Антонов нашел свой колышек, сбросил с плеч торбу с мешками. За ним, позвякивая ведрами, подтянулись женщины. Я и Петр шли налегке. Подразумевалось, что мы еще ухайдакаемся за день, таская полные ведра к мешкам.

– Если захочешь «в кустики», – вполголоса сказал Петр, – то это – вон туда.

Он кивнул головой в сторону жиденького перелеска, тянущегося вдоль всего поля. Минут пять ходьбы от нас, недалеко.

Михаил Антонов, как главный сборщик, распределил всех по рядкам: он с женой, Петр с Натальей, я с Маринкой.

– Ну, с Богом! – провозгласил он, и мы уткнулись в землю.

К обеду мы прошли большую часть поля. Все проголодались и решили перекусить.

– Пошли сходим к Волчьему логу, – предложил Петр.

– Почему у него такое название? – спросил я, едва поспевая за длинноногим Маринкиным братом.

– А хрен его знает! Волков в нашем районе никогда не было. Андрюха, у вас свадьба скоро?

– По мне, хоть завтра. А что у вас дома по этому поводу говорят?