Лагерь обреченных

Поразмыслив над военно-историческими метаморфозами – превращение Малой Земли в действительно малую, то есть крошечную, землю, – Мирошниченко приказал оставить во втором зале музея боевой славы все как есть. «Давайте исходить из того, что сама битва за освобождение Новороссийска все-таки была, – сказал он работникам райкома партии. – Наше право – из тысяч сражений Великой Отечественной войны выделить одно-единственное и посвятить ему отдельную экспозицию. Наш музей – что хотим, то и экспонируем».

В январе 1983 года в Верх-Иланске с рабочим визитом побывал второй секретарь обкома партии Травкин. После его отъезда все портреты Брежнева в музее сняли и отнесли в запасники в подвал.

Переехав в музей боевой славы, Паксеев решил весь второй зал приспособить под собственный кабинет. У стены напротив входа он поставил письменный стол, за которым, с ножом в груди, его и обнаружила техничка Инга Суркова. Об убийстве она сообщила вахтерше, та вызвала наряд милиции. Прибывший на место происшествия инспектор уголовного розыска Игорь Кусков убедился, что Паксеев погиб насильственной смертью, и сообщил об этом Казачкову, работавшему у себя на огороде. Вадим Алексеевич поднял личный состав ОУР по тревоге и послал весь автотранспорт райотдела собирать подчиненных по совхозным полям и колхозным наделам. Отыскать, кто где копает картошку, было нетрудно. Список, составленный замполитом, висел в дежурке на видном месте. Я в этом списке значился так: «Лаптев А. Н. (Антонов М.), с/х «Заветы Ильича», уч-к № 5».

В ДК я приехал вместе с Горшковым и следователем прокуратуры. В фойе нас, грязных и не умытых после полевых работ, встречал Казачков, успевший дома привести себя в божеский вид.

– Привет труженикам села! – поприветствовал он нас с ехидной улыбкой. – Ох и чумазые же вы, братцы, как будто картошку копали! Виктор, ты, часом, не носом в борозде рылся?

– Задницей все поле пропахал. – Горшков, перетаскавший за день под сотню ведер картошки, к шуткам на сельскохозяйственную тему настроен не был.

Казачков пропустил его выпад мимо ушей.

– Андрей, – обратился он ко мне, – ты с Антоновыми был?

– Михаил Ильич от меня ни на шаг не отходил, так что Паксеев – не его рук дело.

– Ну что, пойдем посмотрим на покойничка или подождем, пока следователь вернется? – спросил Казачков.

– А чего его ждать? – мне не терпелось самому увидеть место происшествия. – Он пока до прокуратуры дойдет, пока бланки возьмет – ночь наступит. Пойдемте глянем, что там к чему, да начнем работать.

– Может быть, умоемся вначале? – спросил Горшков. – Кристина Эрнестовна, у вас мыло и полотенце есть?

– Найдем, – ответила вахтерша.

– Умывайся, чистоплюй! – Я, никого не дожидаясь, пошел наверх. Вадим Алексеевич – следом.

Труп Паксеева полулежал в кресле. Голова убитого склонилась на плечо, ноги сползли под стол. С левой стороны груди Юрия Иосифовича торчала рукоятка ножа – тонкая, очень аккуратная, с оттиском сдвоенных молний на бронзовом торце.

– Это эсэсовский нож для метания, – сказал я, рассмотрев рукоятку. – Я такой, когда учился в школе милиции, в каталоге холодного оружия видел. Штучная вещь! Выдавалась только бойцам разведывательных подразделений СС.

– А вот такую дребедень ты никогда не видел? – Казачков показал на бюст Ленина в правом углу.

На лбу вождя пролетарской революции кто-то алой помадой нарисовал растянутую вширь букву «И» с короткой вертикальной черточкой посредине косой линии.

– Мерзкая история! Ставлю десять против одного, что это тоже руна. Нам, Вадим Алексеевич, надо где-то каталог рун достать, будем ребусы разгадывать. Прошлая руна означала – «умер», а это что значит, ума не приложу.

– Эта руна значит, что нам надо опять представителей КГБ вызывать. – Казачков от злости сплюнул на пол, матерно выругался. – Твое видение происшедшего?

– Некто вошел сюда с метательным ножом в руках. Паксеев поднялся в кресле. Некто метнул нож и попал ему прямо в сердце. Потом убийца нарисовал руну на самом видном месте и ушел. Что у нас говорит вахтерша, кто сюда поднимался сегодня?

– Андрей, у тебя с этой немкой контакт налажен, иди расспроси ее, что к чему, а я пошел руководство поднимать. Ты, кстати, всю картошку успел выкопать?

– Осталось немного, без меня справятся.

– Представь, я как чувствовал: в этом году вначале всю картошку подкопал, потом только собирать начали. Если бы послушался жену, сейчас бы у меня сотки три неподкопанные остались. Ты, когда женишься, никогда жену не слушай. Решил подкапывать – подкапывай!

Мы спустились в фойе, я отозвал вахтершу в сторону.

– Кристина Эрнестовна, мы с вами снова встречаемся по неприятному поводу. Что здесь произошло? Кто поднимался наверх, кто входил-выходил из ДК?

– Истинный крест, Андрей Николаевич, – вахтерша украдкой перекрестилась, – одна уборщица Инга за весь день наверх поднималась. Все же картошку копают, никого в поселке не осталось. Голубев, говорят, приказал всех, кто без дела будет по улицам шляться, хватать и на пятнадцать суток сажать. Детишки хотели утром зайти, я их не пустила.