Лагерь у моря (СИ)

Спустившись мимо замершего вояки с обсерватории, я аккуратно, как только мог плавно, поднял девочек, и, перекинув обоих на плечи, медленно пошел в корпус. Не хочу, чтобы их видели в таком состоянии, сейчас уже я освоил ускорение настолько, что могу не переживать за столь ценный груз. Я вспомнил, как впервые поймал бабочку в этом режиме, и то, что от неё осталось. Прости меня, бедное насекомое, надеюсь, ты попала в бабочковый рай, где много цветов. Многие часы тренировок, когда я нес в ускорении хрупкие предметы, стараясь их не сломать, сделали своё дело: я мог перемещать людей, не травмируя их.

Добравшись до кабинета, я уложил рыжих на одну кушетку. Блин, ну почему я не удосужился узнать, где они живут?! Алиса и Ульянка так мило спали — два рыжих солнышка, которые влипли в историю из-за меня! Ещё не поздно, можно вернуться к башне, и устроить картину — «боец спецподразделения, пролетающий над холмом, как фанера над Парижем.» Но оставим: сейчас месть — это эгоистично, никому, кроме меня от этого лучше не станет. Я погладил голову Ульянки, укрыл поудобнее Алису и лег на кушетку у противоположной стены: не знаю, когда они проснутся, но пусть я буду рядом, а не в соседней комнате, вдруг они испугаются?

Поставив телефон на зарядку, я ещё раз посмотрел на телефон: контакты, Д. Виолетта Ц. Д. Виолетта Ц.? Почему имя кажется таким знакомы… стоп. Я поднялся и вышел из кабинета: на двери висела бумажка с моим именем и контактами, я же тут временный заместитель. Сорвав листик, я обнажил под ним табличку с именем того, кого я замещаю.

Доктор Виолетта Церновна Коллайдер, ну здравствуй, коллега…

Откуда такая усталость? Чувствую себя так, словно не спал неделю. Последствия выброса аномалии, или просто ещё не отошел от отравы? Заперев дверь в кабинет, я рухнул на кушетку, комната медленно вращалась. Что скажу девочкам, когда они придут в себя? Сознание уплывает: последнее, что я запомнил, это две лежащие на кушетке девочки, озаренные солнечным светом, пробивающимся из окна. В лучах солнца плавали видимые глазу частицы пыли, легкой взвесью витающие в воздухе: надо будет… прибраться…

***

— Нет, ну это уже надоело! — сказал я вслух, оглядываясь вокруг.

Снова это место: ночь, без луны и звезд, вокруг темные силуэты деревьев, а я стою на небольшой полянке. И что делать? Бежать нет смысла: от того, ЧТО здесь живет, скорость не спасет. Я сел на землю, сосредоточился. Вытащить отсюда может только воля: вспомнить всё хорошее, всё теплое, не дать этому месту растворить себя. Улыбки, пушистые рыжие волосы, смех. Пустота уже начала отступать, как вдруг…

Из-за ближайшего к поляне дерева легкой походкой вышла Юля. Точно, эту ладную фигурку, с ушками и хвостиком, ни с чем не спутать! Понюхав воздух, она подошла и протянула мне лапку, словно говоря: хватайся Док, пойдем отсюда! Вокруг лишь мрак, до сих пор загадка, как я в нем вижу? Я посмотрел Юле в глаза: она улыбнулась мне, я ей. И затем, без малейшего перехода, я одним мощным ударом, атаковал её снизу вверх. Какой апперкот! Шиза бы мной гордился. С глухим стуком нека отлетела и впечаталась в дерево.

— Как ты… догадал-с-с-с-я?! — удивленное шипение, казалось, шло отовсюду.

Хрупкая фигурка лже-Юли взорвалась облаком черного дыма, и на месте, где она стояла, появилась огромная змеиная голова, тело которой не было видно, его кольца терялись в лабиринте деревьев, словно заполняя весь лес. Гадкая тварь! Скопировала облик Юли, видимо, ещё со времени, когда гоняла бедную девочку, пытаясь её слопать.

— Тело скопировано идеально, но Юля пахнет по-другому, — говорил я, вставая и готовясь в любой момент рвануть в сторону, — она пахнет теплым лесом, цветами, травой, дергает слегка левым ушком, наклоняя голову вниз, она — большая, добрая кошечка, и взгляд её тебе не повторить.

Мои слова глухим эхом разносились по призрачному миру, а тварь пока не спешила атаковать.

— От тебя же, — я выдержал паузу, прикидывая в уме, куда я ломанусь, когда змея бросится, — от тебя веет холодом, и, во что бы ты не превратилась, взгляд остается пустым.

— Хссс. Ты не глуп. Но рано или пос-с-с-дно… соверш-ш-ши-шь ош-ш-ш-ибку…

С нашей последней встречи змейка заметно подросла, хотя, казалось, куда ещё больше. Пошли впрок солдатики? Шиза говорил — она питается страхом, болью, а на холме всего этого было в избытке. Мир вокруг задрожал, реальность начала рассыпаться — кошмар на сегодня заканчивается, да? Безмолвно тварь провожала меня взглядом ничего не выражающих глаз.

***