Лагерная учительница

— У нее выхода нет… Она ведь прежде всего мать, страх за жизнь детей сильнее всего. На себя ей теперь наплевать… А заговорит, на чеченцев спишут, мол, отомстили генералу. Ты же видел, она все время в шоке была. Уверена, что чеченцы были…

Весь следующий день я не отходил от телевизора, слушал репортажи телелакеев с дачи знаменитого генерала, которого спящим застрелила в постели собственная жена.

Кто-то подкинул версию, что она состояла на учете в психушке, и журналисты радостно подхватили ее. А сын генерала, подросток, оказывается, был эпилептиком. Генерал был несчастлив в семейной жизни.

Я посмеивался, слушая это, вспоминал действия Никитина на даче. Я там был лишь статистом, теперь только вспомнил, что на даче я ни слова не произнес. Говорил и действовал один Никитин, гений злодейства.

Сам Хозяин высказался по поводу смерти оппозиционного генерала, потребовал от шефа провести расследование убийства оперативно, гласно, объективно.

Убить Ельцина Рассказ

Успокоился майор Разин только тогда, когда истребитель «МИГ» легко промчался, проскользнул по бетонке и взмыл вверх. Майора привычно вдавило в кресло, привычно мелькнуло серебристое от зимнего солнца облачко, и перед глазами застыло белесовато-голубое постепенно темневшее небо. Разина охватил вдруг восторг: он жертвует собой ради России, ради своего народа. Все продумано, подготовлено. Была уверенность, что он идет на благое дело. Кто, если не он?! — пронеслось в голове. И все же глубоко-глубоко в душе была тревога.

В наушниках раздался голос капитана Пугачева, который всегда летал с ним в паре на своем «МИГе». Майор Разин на мгновение представил, увидел как бы с земли: два серебристых истребителя, словно невидимым канатом привязанные друг к другу, с ревом несутся над землей вверх. Привычная картина для этих мест. Майор ответил капитану, что слышит его, все идет нормально, ложимся на заданный курс. Разин с удовлетворением отметил, что говорил совершенно спокойно. Он понимал, что потом, когда извлекут из-под обломков «черный ящик», будут десятки раз прокручивать ленту, вслушиваться в его слова, в интонацию, искать волнение, суетливость, дрожь в голосе. Он был спокоен, уверен в себе. Ничто не мешало задуманному. Через три минуты нужно будет поворачивать в сторону Москвы.

«Интересно, послушается ли капитан Пугачев приказа сбить его? Дрогнет ли у него рука?». А приказ непременно последует, когда на командном пункте поймут, что он затеял. Майор Разин и капитан Пугачев дружили семьями. Жены их учительствовали в одной школе. Младший сын Разина Игорек учился во втором классе вместе с дочерью Пугачева Иринкой.

Вспомнилось, как неделю назад Игорек приплелся из школы необычно молчалив и грустен. Вяло поставил ранец с учебниками возле тумбочки и закрылся в спальне. Разин понимал, что от одной картошки и капусты, которыми, слава Богу, снабжала теща из деревни, от такой еды изо дня в день радости детям мало. Не повеселишься на голодный желудок, не порадуешься. У него росла еще старшая дочь Машенька, недавно ей исполнилось одиннадцать лет. Раньше, когда зарплату платили и в продуктах недостатка не было, она была жизнерадостной, смешливой. А с недавних пор стала книжницей, тихоней, старалась не беспокоить попусту мать с отцом, занятых поисками куска хлеба. Учителям три месяца уже не платили зарплату, и он, майор, высококлассный летчик, страж Отечества, забыл, когда в последний раз получал зарплату. Но его семье еще не так тяжко, помогает деревенская бабушка. Прежде, когда платили пенсию, она подбрасывала деньжат. А теперь и ей несладко. Спасибо за картошку с капустой! А как Пугачевым живется, страшно подумать! И сколько еще таких терпеливых Пугачевых по России!

Увидев Игорька на редкость унылым, Разин обратился к жене Светлане Михайловне:

— Что с ним? Случилось что? Двойка?

— Нет… — ответила жена. Она недавно вернулась из школы, готовила обед, доставала квашенную капусту из холодильника. — Может, его поразил обморок Иринки Пугачевой?.. Понимаешь, — Светлана Михайловна поставила тарелку с капустой на стол. Разин с отвращением вдохнул надоевший кислый запах, — вызвала я ее к доске, она два слова произнесла и вдруг к стене прислонилась и поползла, поползла по ней вниз, колени подогнулись и кувырк на пол, как подбитая синичка… До сих пор в голове стоит стук от ее удара затылком о паркет… — Светлана Михайловна отвернулась к холодильнику и вытерла щеку ладонью. — Я думала — умерла!.. Голодный обморок… От голода она вся прозрачная стала, светится. — Сама Светлана Михайловна была такая же прозрачная. Выступившие скулы обтянуты голубоватой кожей.

— Долго это будет продолжаться?! — вдруг неожиданно громко, с отчаянием воскликнула она. — Долго нас будут мучить? Издеваться над нами? — Она зарыдала и села на табуретку.

«Недолго! — мрачно подумал Разин. — Я остановлю изверга!»

Он ничего не сказал, прижал к себе жену, погладил по волосам, успокаивая, потом молча пошел в спальню к сыну. К этому времени он уже решился, обдумал, как будет действовать, ждал подходящего момента.