Lai`a Gol

— Мне кажется, — продолжала откровенничать Эван, — что командир никого не хотел обижать отказом. Просто и ясно. Получаешь приглашение — едешь, не получаешь — не едешь.

— Бумага очень красивая, — с трудом сохраняя серьёзность, произнесла Тира. — И шрифт просто обалденный, где он такой взял только?..

— Шрифт? — не поняла Алекс.

— Ну, на приглашениях, — Эван толкнула её локтем в бок, призывая взглянуть на ромуланца — у того был восхитительно обиженный вид, хотя Н'Кай изо всех сил сдерживал свои чувства.

Ну просто оскорблённая невинность, подумала Лея, сразу видно, что не вулканец.

Теперь на него уже смотрели все четверо. И явно чего-то ждали. Тард выдавил из себя небрежную улыбку.

— Показали бы, что ли, свои приглашения, а то меня сроду никто никуда не приглашал, хоть на чужие посмотрю…

— Держи, — произнесла Алекс, извлекая из кармана лист бумаги, сложенный вчетверо. — И читай.

Странно, он почему-то думал, что заветный мандат будет отпечатан на более плотной бумаге, да и размером будет побольше. Поди пойми этих землян… Тард медленно разворачивал листок под нарастающее хихиканье четырёх негодяек. И вот… он смотрел на абсолютно чистую страницу, неровно выдранную из обычной ученической тетради. У камина уже откровенно смеялись, но Н'Кай не успел обидеться на издёвку, когда команда «читай» прозвучала снова, на сей раз непосредственно в его голове. Ромуланец уронил листок и заглянул в серо-голубые глаза Алекс. На долю мгновения она приоткрыла ему уголок плотного занавеса, скрывавшего обычно её разум. Он ничего толком не сумел разобрать, однако уразумел главное.

— Да… шрифт — просто зашибись, — подтвердил он и добавил: — Только очень уж мелкий… — за что немедленно получил подушкой в лоб.

Н'Кай воспринял это как ещё один подарок судьбы.

* * *

Серёгин с большим трудом избавился от общества младших Литгоу, явно перепутавших родной двор с ипподромом, а его самого — со скаковой лошадью, после чего, с трудом переставляя ноги, заполз на второй этаж и распахнул дверь, ведущую в комнату Алекс.

Перешагнув через порог, он тут же попал в полосу подушечного огня и был контужен в первые же секунды пребывания в комнате, после чего оказался подмят Н'Каем, на котором мёртвым грузом повисли Лея, Тира и Алекс — неудивительно, что у бедного ромуланца в конце концов подкосились ноги. В отчаянной попытке сохранить равновесие Н'Кай ухватился за первое, что подвернулось под руку, а именно — за Ивана. Оказавшийся в самом основании этой живой пирамиды Серёгин не на шутку перепугался, что сейчас эта весёлая компания наверняка доведёт до финала то, что не удалось в своё время клингонам, тем более что решившая не терять времени зря Эван разбежалась и плюхнулась на самый верх этой сомнительной композиции.

— Слезьте с меня, черти! — заголосил Иван, отчаянно пытаясь сбросить с себя Н'Кая, явно воспринимающего сложившуюся ситуацию скорее как весёлую игру, нежели серьёзную угрозу для жизни.

— Я бы и рад, — пропыхтел ромуланец, — но на мне киллограмм двести живой массы, так что это будет непросто…

— А на мне — все двести восемьдесят! — заорал Иван. — Помогите!!!

* * *

Каким-то внутренним чутьём Джеймс сразу определил тот факт, что Сорел, по сути своей, на Спока совсем не похож, и, следовательно, его вполне реально подбить на какую-нибудь авантюру. Джеймс печально посмотрел на пустой третий стакан, затем на сгорбившегося над своим компьютером Спока. Ох, до чего же здесь не хватает Леонарда! Это надо исправить… Повернув голову, он увидел, как одинокий Сорел с философским видом вытирает на кухне тарелки — Лианна отправилась на второй этаж уговаривать своих беспокойных чад готовиться ко сну. Учитывая, что вечеринка была в самом разгаре, задача перед ней стояла по меньшей мере бесперспективная. Вулканец с кухонным полотенцем в руках… Что за дикое зрелище! Страшнее только клингонский боевик с учебником философии. Парня определённо надо спасать!..

— Сорел!

— Да? — тот отбросил полотенце и вернулся в гостиную.

— Сообразим на троих?

Сорела передёрнуло — в памяти живо нарисовались полугодичной давности приключения в компании Юрки Стрекалова и Шеймуса О'Нила. Помнится, тогда всё началось именно с того, что Юрка произнёс эту магическую фразу — сообразим на троих, а закончилось полным выпадением памяти на следующие четыре часа плюс жесточайшее похмелье и грандиозная татуировка на левом плече. На следующее утро Алан страшно наорал на всех троих; где-то в глубине души Сорел смутно догадывался, что основная причина раздражения капитана заключалась в том, что друзья не взяли его с собой…