Лакей и я

Как мог Лукас, лакей, оказаться графом Кендаллом, человеком, которого она ненавидела с тех пор, как годом раньше узнала, что именно он автор закона о занятости? Как такое возможно? И, самое главное, как могла она ничего не заметить и не понять? Фрэнсис всегда считала себя неглупой, умела разбираться в людях, но у нее и мысли не возникло об обмане. Выходит, она самая последняя дура?

Нет, неправда! Просто он отменный лжец и интриган, и любой нормальный человек мог бы попасться на крючок, окажись на ее месте. Но почему? Зачем он лгал? И почему именно ей? Ведь на приеме было много юных леди — выбирай любую. Почему он остановил выбор на ней?

Вопросов было много, и ответов на них Фрэнсис не знала. Зачем графу становиться лакеем? Какую цель он преследовал? Он упоминал о пари с друзьями. Значит, это шутка? Розыгрыш? К горлу опять подступил комок, еще больше предыдущего. Получается, что ее жизнью распорядилась кучка хлыщей из сливок общества, изнывающих от безделья, за несколько жалких монет? Этот Кендалл — еще худший ублюдок, чем она считала раньше. Пусть горит в аду.

Вслед за обидой и гневом на него пришла злость на себя. Там, внизу, она позволила себе слишком много эмоций. Она должна была сказать, что ей наплевать и на него самого, и на его позорный закон. Она сказала, что не желает больше никогда его видеть? Но тогда у нее не будет шанса сказать ему, что она думает о его мерзком законе. Она не только позволила мерзавцу разбить ей сердце, но и упустила возможность высказаться. Фрэнсис с остервенением мяла в руках платочек, уже давно превратившийся в мокрый комок. Ну почему жизнь так несправедлива!

Она стала вспоминать их встречи в библиотеке. Боже, что она ему наговорила: о высшем обществе, сезонах, джентльменах, — а он улыбался и кивал, словно соглашался с ней. Лжец и подонок! Мерзкий негодяй!

Как человек может пасть столь низко! Что это за мужчина, если способен воспользоваться неопытностью девушки, чтоб выиграть пари? Нельзя оставлять это безнаказанным, следует все рассказать отцу, чтобы вызвал его на дуэль? Только Фрэнсис быстро отказалась от этой идеи: ведь этот мерзавец может и убить. Да и, если разобраться, она тоже виновата: не надо было бегать на встречи с лакеем. Она не снимает с себя вины. Только она-то не скрывала, что леди, а не какая-нибудь служанка, а он лгал.

Наверняка этот граф потом над ней смеялся, над всеми этими поцелуями. Вспомнив о поцелуях, Фрэнсис покраснела и разозлилась еще больше. Они-то были настоящие? Или граф и тут притворялся, чтобы выиграть пари? Он обнимал ее, целовал… Нет, она не будет думать об остальном: иначе лишится рассудка. Ей придется убедить себя, что ничего не было, никогда, а то не вынесет.

Он лгал обо всем — своем имени, работе, отношениях с лордом Клейтоном, позиции в отношении этого чертова закона. Между прочим, когда он якобы притворялся адвокатом дьявола, говоря о законе… это было не притворство: он выступал за его принятие. У Фрэнсис внутри все переворочивалось, к горлу подступила тошнота. Она сползла с кровати и едва успела добежать до ночного горшка.

Потом она долго сидела, молча, перебирая в уме все слова, которые искренне говорила ему, и снова и снова задавала себе один и тот же вопрос: почему? Ответ разрывал ей сердце: из-за пари. Какая ужасная жестокость!

За окном стемнело, когда в ее комнату вплыла мать, причем в сильном возбуждении.

— Вот ты где, дорогая. Только что приехал твой отец. Он уже переговорил с сэром Реджинальдом и согласен, чтобы объявление о помолвке было сделано сегодня за ужином.

Глава 29

По твердому убеждению Лукаса, в мире было слишком мало бренди — ну, может, не в мире, но в окружающем его пространстве — точно. Он уже осушил две — или три? — бутылки и твердо намеревался продолжать в том же духе, пока на земле не наступит засуха… Если не на земле, то хотя бы в поместье Клейтона.

Лукас сидел на кровати Белла в его маленькой комнатке на четвертом этаже и методично наливался спиртным. Уорт и Клейтон находились здесь же.

— По-моему, тебе хватит, Кендалл, — сообщил Уорт со своего любимого места на подоконнике.

Белл сидел на кровати рядом с Лукасом, а Клейтон занял место за столом. В маленькой комнатке четырем взрослым мужчинам было тесно, но это их в данный момент нисколько не заботило. Они пили. Очередную бутылку принес с собой Клейтон, и теперь наливал.

— Я согласен с Уортом, — сказал Клейтон, заткнув бутылку пробкой. — Тебе пока хватит.

— Мне не хватит, — сообщил Лукас, пьяно моргая. — Я же задница. Негодяй. Мерзавец.

— Тут я с тобой согласен, старина, — рассмеялся Уорт.

Лукас обхватил ладонями голову и застонал.

— Я все испортил.

— Погоди, почему все? — не понял Уорт. — Ты же вроде говорил…

Лукас вскинул голову и, уставившись на друга горящими глазами, потянулся к бутылке и воинственно сообщил:

— Я свалю тебя одной левой, если ты посмеешь запятнать ее честь!

— Даже не думал, — успокоил друга Уорт и отодвинул бутылку подальше. — Не стоит столько пить, Кендалл. Скажу честно, мне еще не приходилось видеть тебя таким.