Лакей и я

Фрэнсис покосилась на леди Джулиану Монтгомери, сидевшую в центре стола рядом со своим недавно приехавшим красавцем женихом. Девушка смотрела на нее с таким откровенным сочувствием, что Фрэнсис едва не заплакала. Улыбнуться в ответ сострадательной леди не получилось — она сумела лишь кивнуть.

— Итак, я хочу поднять тост за будущую леди Фрэнсис. — Сэр Реджинальд наконец довел свою речь до логического завершения. — За мисс Фрэ…

— Достаточно!

Голова Фрэнсис дернулась, а глаза стали круглыми, как суповые тарелки. Гости дружно ахнули, повернув головы в ту сторону, где стоял Лукас, но уже не у стены, а почему-то на стуле.

— Сэр Реджинальд, я прошу вас остановиться.

В столовой установилась мертвая тишина. Со стула Лукас перебрался на буфет, и теперь возвышался над всеми собравшимися, все еще в ливрее и напудренном парике.

— Он меня в гроб загонит, — прошептала мать Фрэнсис на ухо, энергично обмахиваясь салфеткой. Лицо несчастной приобрело цвет свеклы.

— Что это значит? — Сэр Реджинальд возвысил голос и повернулся к лорду Клейтону. — Милорд, я требую, чтобы вы немедленно удалили и наказали этого беспардонного лакея.

— А я не лакей, — объявил Лукас. — Я граф Кендалл. — Он сдернул с головы парик и швырнул его в супницу, стоявшую у ног.

Что тут началось! Отовсюду послышались крики и визг. Гости повскакивали с мест. Одна дебютантка даже со стула упала, лишившись чувств, и лакеи поспешно унесли ее. Остальные гости потрясенно наблюдали, как Лукас снимает ливрею. Когда он остался в белой рубашке, жилете и бриджах, кто-то выкрикнул:

— Боже мой, это действительно Кендалл!

Принц-регент вытер нос расшитым платочком и спокойно сказал:

— А я все никак не мог взять в толк, почему суп нам подает граф Кендалл.

Фрэнсис прикрыла рот ладошкой. Если бы ее положение не было столь ужасно, она бы расхохоталась. Из всех гостей в доме единственным, кто узнал графа в облике лакея, был принц, про которого говорили, что он никогда ничего не видит дальше собственного носа. Разве это не смешно?

— Совершенно верно, — громко сказал Лукас. — Вот уже несколько дней я вам прислуживал: я наполнял ваши бокалы, наливал суп, расстилал на ваших коленях салфетки.

— Да ладно! — усомнился кто-то.

Лукас упер руки в бока.

— Да, причем даже внешность не изменил — только переоделся в ливрею и напялил парик. И знаете, что я понял?

Все гости молчали, потрясенно взирая на графа.

— Я понял, что все мы — самовлюбленные, скучные, эгоистичные зануды, которые ни на кого, кроме себя, не обращают внимания. Ни один из вас меня не узнал, потому что не удосужился даже взглянуть, кто положил ему в тарелку очередной кусок.

Гости за столом молчали. Фрэнсис украдкой огляделась и с удивлением обнаружила, что выражение на всех лицах примерно одинаковое: смятение, вина, стыд… На ее губах появилась слабая тень улыбки. Ее гнев на Кендалла не прошел, но наблюдать за происходящим доставляло огромное удовольствие. Этот граф, конечно, еще та задница, однако сказал именно то, что должны были услышать эти так называемые «сливки общества». Даже она сама не смогла бы сказать лучше.

— Все это прекрасно, Кендалл, — взвизгнул сэр Реджинальд, — но вы прервали меня в очень важный момент. Я как раз собирался объявить о своей помолвке с мисс Уортон.

— И сделал это намеренно, — спокойно сказал Лукас, — потому что раньше у меня не было возможности попросить руки мисс Уортон.

По залу прокатился вздох и все сидящие за столом разом повернули головы и уставились на Фрэнсис. С каким удовольствием она придушила бы мерзавца за сцену, которую он устроил!

— Ладно, — вмешался принц-регент, обращаясь к Кендаллу. — Так иди, уже, проси ее руки: мы ждем.

Если бы взглядом можно было убить, то принц-регент упал бы замертво: так посмотрел на него горе-рыцарь.

Лукасу не надо было говорить дважды. Спрыгнув с буфета, он подошел к Фрэнсис и опустился на колено.

У девушки перехватило дыхание. Она не могла даже дышать, не то что говорить. Стены просторного зала покачнулись и начали смыкаться…

— Фрэнсис Реджина Тергуд Уортон, — откуда-то издалека донесся его голос. — Я умоляю тебя оказать мне величайшую честь и стать моей женой.

Глава 31

Лукас взял ее за руку и почувствовал, что она дрожит, похоже — и зубы стучат, а выглядит так, словно намерена расстаться с содержимым желудка. Испугавшись не на шутку, он тихо спросил:

— Тебе плохо?

— Я не могу дышать, — выдавила Фрэнсис.

— Дайте ей воды! — выкрикнул сэр Реджинальд, ни к кому конкретно не обращаясь.

Фрэнсис высвободила руку и выбежала из комнаты.

Лукас тут же вскочил и рванулся было за ней, но ему преградил путь сэр Реджинальд и, притопнув ногой, завопил:

— Убирайся к черту!

— Нет, — спокойно сказал Лукас. — Я никуда не уйду.

По комнате снова пронесся коллективный вздох. Гости наблюдали, как мужчины обмениваются репликами, словно играют в бадминтон.

Сэр Реджинальд понизил голос, так чтобы его слышал только Лукас, и процедил сквозь стиснутые зубы: